На рубеже XVIII-XIX вв. западные державы, и в первую очередь Англия, все более настойчиво пытаются проникнуть на китайский рынок, который в это время был едва приоткрыт для иностранной торговли. Со второй половины XVIII в. вся внешняя торговля Китая могла проходить лишь через Гуанчжоу (за исключением торговли с Россией, которая велась через Кяхту). Все иные формы торговых отношений с иностранцами были запрещены и строго карались по китайским законам. Китайское правительство стремилось контролировать отношения с иностранцами, и с этой целью число китайских торговцев, которым было разрешено иметь с ними дело, было сокращено до минимума. Всего лишь 13 торговых фирм, составивших корпорацию гунхан, имели право вести дела с иностранными купцами . Действовали они под пристрастным контролем чиновника, присланного из Пекина.
Самим иностранным купцам было разрешено находиться на китайской территории лишь в пределах небольшой концессии, расположенной недалеко от Гуанчжоу. Но даже и на территории этого поселения они могли быть только в течение нескольких месяцев, летом и весной, когда собственно и велась торговля. Китайские власти стремились не допустить распространения среди иностранцев сведений о Китае, справедливо полагая, что они могут быть использованы для проникновения в страну, минуя чиновничий контроль. Самим китайцам под страхом смерти запрещалось обучать иностранцев китайскому языку. Более того, запрещался даже вывоз книг, поскольку они также могли быть использованы для изучения китайского языка и получения информации о стране.
Развитию торговли мешало также то, что импортные пошлины в результате манипуляций местных чиновников в некоторых случаях достигали 20% от стоимости товара, в то время как официально установленная норма составляла не более 4% . Иногда иностранные торговцы сталкивались с ситуациями, которые интерпретировались ими как обман и мошенничество со стороны китайских партнеров, хотя на самом деле это было результатом обычного чиновничьего произвола. Нередко представитель центральных властей, присланный контролировать торговлю и собирать средства для центральной казны, обирал купцов, входивших в гунхан. Купцы брали кредит у иностранцев для покупки товаров, а впоследствии не могли его вернуть, так как вынуждены были делиться теперь уже занятыми средствами с могущественным пекинским наместником.
На протяжении веков экспорт товаров из Китая преобладал над импортом. В Европе среди высших слоев общества огромным спросом пользовались чай, шелковые ткани, китайский фарфор. За купленные в Китае товары иностранцы расплачивались серебром. Вывоз товаров из Китая и соответственно приток туда серебра увеличился после принятия английским правительством в 1784 г. решения о снижении таможенных пошлин на импортируемый из Китая чай . Данное решение было продиктовано стремлением ликвидировать контрабандную торговлю в обход таможенных застав. В результате контрабандная торговля резко сократилась, таможенные сборы возросли, увеличился общий объем торговых операций с Китаем, что повлекло за собой резкое увеличение оттока серебра из английской денежной системы. Это обстоятельство рассматривалось английским правительством как таящее угрозу денежной системе Британии и ее экономике в целом.
Перед правящими кругами Англии, таким образом, была поставлена непростая задача: добиться от китайского правительства, совсем не желавшего того, более широкого открытия китайского государства для иностранной торговли и подведения под нее договорно-правовой основы. Важной представлялась также проблема изменения структуры торговых отношений между двумя государствами. Английские купцы стремились найти такие товары, которые имели бы спрос на китайском рынке и экспортом которых можно было бы оплатить вывоз китайского чая, шелка и фарфора.
Выводы
Подводя итог сказанному, нужно отметить, что реформы 1965 и 1979 г.г. с самого начала были обречены на провал, так как они оставляли без изменений глубинные отношения производства - отношения собственности. В реформах были заложены несовместимые принципы: расширение прав предприятий и усиление централизации. Хотя предприятия и становили...
Завоевание ацтекского государства: основные события
Утром 18 апреля 1519 года в бухту близ о. Сан-Хуан-де-Улоа, что на берегу Мексиканского залива, стремительно вошли 11 испанских каравелл. Это был поход на материк, возглавляемый Эрнаном Кортесом. Высадка началась на другой день. Испанцы сошли на берег со всем своим вооружением и лошадьми и устроились на берегу.
По приказу правящего в т...
Население Крыма в XVIII-XXI веках
· Первая четверть XVIII века - 467 000 человек (95,1 % крымских татар, 2,6 % греков, 2,1 % армян, 0,2 % крымчаков и караимов)
· 1760-е-70-е годы - 454 700 человек (92,6 % крымских татар, 4 % греков, 3,1 % армян, 0,3 % крымчаков и караимов)
· 1795 год - 156 400 человек (87,6 % крымских татар, 4,3 % русских, 1,9 % греков, 1,7 % цыган, 1 ...
Реформы Китая в 19 веке стали итогом длительного и крайне болезненного процесса. Установившаяся на протяжении многих веков идеология, в основу которой был положен принцип обожествления императора и превосходства китайцев перед всеми окружавшими народами, неотвратимо рушилась, ломая при этом жизненный уклад представителей всех слоев населения.
Новые хозяева Поднебесной империи
С тех пор как в середине XVII века Китай подвергся маньчжурскому нашествию, жизнь его населения не претерпела кардинальных изменений. На смену сверженной пришли правители рода Цин, сделавшие Пекин столицей государства, а все ключевые посты в правительстве заняли потомки завоевателей и те, кто их поддерживал. В остальном же все осталось по-прежнему.
Как показала история, новые хозяева страны были рачительными распорядителями, поскольку в 19 век Китай вступил достаточно развитой аграрной страной с налаженной внутренней торговлей. Кроме того, их политика экспансий привела к тому, что в состав Поднебесной (так называли Китай его жители) вошли 18 провинций, и целый ряд соседних государств выплачивал ей дань, находясь в Ежегодно в Пекин поступали золото и серебро из Вьетнама, Кореи, Непала, Бирмы, а также государств Рюкю, Сиама и Сикким.
Сын Неба и его подданные
Социальное устройство Китая в 19 веке представляло собой подобие пирамиды, на вершине которой восседал богдыхан (император), пользовавшийся неограниченной властью. Ниже него располагался двор, сплошь состоявший из родственников повелителя. В его непосредственном подчинении находились: верховная канцелярия, а также государственный и военный советы. Их решения проводились в жизнь шестью исполнительными ведомствами, в компетенцию которых входили вопросы: судебные, военные, обрядовые, налоговые и, кроме того, связанные с присвоением чинов и исполнением общественных работ.
Внутренняя политика Китая в 19 веке строилась на идеологии, согласно которой император (богдыхан) являлся Сыном Неба, получившим от вышних сил мандат на управление страной. Согласно данной концепции, все без исключения жители страны низводились до уровня его детей, обязанных беспрекословно выполнять любое повеление. Невольно напрашивается аналогия с российскими монархами-помазанниками Божьими, власти которых также придавался сакральный характер. Разница заключалась лишь в том, что китайцы считали всех иностранцев варварами, обязанными трепетать перед их несравненным Владыкой мира. В России до этого, к счастью, не додумались.
Ступени социальной лестницы
Из истории Китая 19 века известно, что главенствующее положение в стране принадлежало потомкам маньчжуров-завоевателей. Ниже них на ступенях иерархической лестницы помещались рядовые китайцы (ханьцы), а также монголы, состоявшие на службе императора. Далее шли варвары (то есть не китайцы), проживавшие на территории Поднебесной. Это были казахи, тибетцы, дунгане и уйгуры. Низшую ступень занимали полудикие племена джуан и мяо. Что же касается остального населения планеты, то, в соответствии с идеологией империи Цин, оно рассматривалось как скопище внешних варваров, недостойных внимания Сына Неба.
Армия Китая
Поскольку в 19 веке ориентировалась главным образом на захват и подчинение соседних народов, то значительная часть государственного бюджета тратилась на содержание весьма многочисленной армии. Она состояла из пехоты, конницы, саперных частей, артиллерии и флота. Ядром являлись так называемые Восьмизнаменные войска, формировавшиеся из маньчжуров и монголов.
Наследники древней культуры
В 19 веке культура Китая строилась на богатом наследии, доставшемся со времен правителей династии Мин и их предшественников. В частности, была сохранена древняя традиция, на основе которой все претенденты на ту или иную государственную должность обязаны были пройти строгую экзаменационную проверку своих знаний. Благодаря этому в стране сложился слой высокообразованного чиновничества, представители которого назывались «шэныни».
У представителей правящего класса неизменным почетом пользовалось этико-философское учение древнекитайского мудреца Кун Фуцзы (VI - V вв. до н. э.), известного сегодня под именем Конфуция. Переработанное в XI - XII вв., оно легло в основу их идеологии. Основная же масса населения Китая в 19 веке исповедовала буддизм, даосизм, а в западных районах - ислам.
Замкнутость политической системы
Проявляя достаточно широкую религиозную терпимость, правители в то же время прилагали немало усилий для сохранения внутриполитического строя. Ими был разработан и издан свод законов, определявших меру наказания за политические и уголовные преступления, а также установлена система круговой поруки и тотальной слежки, охватывавшая все слои населения.
Одновременно с этим Китай в 19 веке являлся страной, закрытой для иностранцев, а особенно для тех из них, кто стремился наладить с его правительством политические и экономические контакты. Так, провалом закончились попытки европейцев не только установить с Пекином дипломатические отношения, но даже поставлять на его рынок производимые ими товары. Экономика Китая в 19 веке была настолько самодостаточной, что позволяла ограждать его от любого влияния извне.
Народные восстания в начале 19 века
Однако, несмотря на внешнее благополучие, в стране постепенно назревал кризис, вызванный как политическими, так и экономическими причинами. Прежде всего, он был спровоцирован крайней неравномерностью хозяйственного развития провинций. Кроме того, немаловажным фактором являлись социальное неравенство и ущемление прав национальных меньшинств. Уже в начале 19 века массовое недовольство вылилось в народные восстания, возглавляемые представителями тайных обществ «Небесный разум» и «Тайный лотос». Все они были жестоко подавлены правительством.
Поражение в Первой опиумной войне
По своему экономическому развитию Китай в 19 веке значительно отставал от ведущих западных стран, в которых данный исторический период был отмечен бурным промышленным ростом. В 1839 году британское правительство попыталось воспользоваться этим и силой открыть для своих товаров его рынки. Поводом для начала военных действий, получивших название «Первой опиумной войны» (их было две), послужило изъятие в порту города Гуанчжоу значительной партии наркотиков, нелегально завозимых в страну из британской Индии.
В ходе боев со всей очевидностью проявилась крайняя неспособность китайских войск противостоять самой передовой на тот момент армии, которой располагала Британия. Подданные Сына Неба терпели одно поражение за другим и на суше, и на море. В результате июнь 1842 года англичане встретили уже в Шанхае, а еще через некоторое время заставили правительство Поднебесной подписать акт о капитуляции. Согласно достигнутой договоренности, отныне британцам предоставлялось право свободной торговли в пяти портовых городах страны, а принадлежавший ранее Китаю остров Сянган (Гонконг) отходил им в «вечное владение».
Итоги Первой опиумной войны, весьма благоприятные для британской экономики, оказались губительны для рядовых китайцев. Хлынувшие потоком европейские товары вытеснили с рынков изделия местных производителей, многие из которых в результате разорились. Кроме того, Китай стал местом сбыта огромного количества наркотиков. Они ввозились и ранее, но после открытия национального рынка для зарубежного импорта это бедствие приняло катастрофические масштабы.
Восстание тайпинов
Итогом усилившейся социальной напряженности стало очередное восстание, охватившее в середине 19 века всю страну. Его руководители призывали народ к построению счастливого будущего, которое они называли «Небесным государством всеобщего благоденствия». По-китайски это звучит как «Тайпин тяньг». Отсюда и пошло название участников восстания - тайпины. Их отличительным знаком были красные головные повязки.
На определенном этапе восставшим удалось достичь значительных успехов и даже создать на захваченной территории некое подобие социалистического государства. Но очень скоро их вожди отвлеклись от построения счастливой жизни и всецело предались борьбе за власть. Этим обстоятельством воспользовались императорские войска и с помощью тех же британцев разгромили мятежников.
Вторая опиумная война
В качестве платы за свои услуги англичане потребовали пересмотра торгового договора, заключенного в 1842 году, и предоставления им больших льгот. Получив отказ, подданные британской короны прибегли к проверенной ранее тактике и вновь устроили провокацию в одном из портовых городов. На этот раз предлогом послужил арест судна «Эрроу», на борту которого также обнаружили наркотики. Конфликт, вспыхнувший между правительствами обоих государств, привел к началу Второй опиумной войны.
На этот раз военные действия имели для императора Поднебесной еще более пагубные последствия, чем протекавшие в период 1839 - 1842 гг., поскольку к войскам Великобритании присоединились падкие на легкую добычу французы. В результате совместных действий союзники оккупировали значительную часть территории страны и вновь вынудили императора на подписание крайне невыгодного соглашения.
Крах господствовавшей идеологии
Поражение во Второй опиумной войне привело к тому, что в Пекине открылись дипломатические представительства стран-победительниц, граждане которых получили право свободного передвижения и торговли по всей территории Поднебесной. Однако беды на этом не кончились. В мае 1858 года Сын Неба был вынужден признать левый берег Амура территорией России, что окончательно подорвало репутацию династии Цин в глазах собственного народа.
Кризис, вызванный поражением в Опиумных войнах, и ослабление страны в результате народных восстаний привели к крушению государственной идеологии, в основу которой был положен принцип - «Китай в окружении варваров». Те государства, которым, согласно официальной пропаганде, полагалось «трепетать» перед империей, возглавляемой Сыном Неба, оказались на поверку гораздо сильнее ее. Кроме того, иностранцы, свободно посещавшие Китай, поведали его жителям о совершенно ином мироустройстве, в основу которого положены принципы, исключающие поклонение обожествленному правителю.
Вынужденные реформы
Весьма плачевно для руководства страны обстояли и дела, связанные с финансами. Большинство провинций, являвшихся прежде китайскими данниками, перешли под протекторат более сильных европейских государств и прекратили пополнение императорской казны. Более того, в конце 19 века Китай охватили народные мятежи, в результате которых был нанесен значительный ущерб европейским предпринимателям, открывшим на его территории свои предприятия. После их подавления главы восьми государств потребовали в качестве компенсации выплаты пострадавшим владельцам крупных сумм.
Правительство, возглавляемое императорской династией Цин, оказалось на грани краха, что побудило его к принятию самых неотлагательных мер. Ими и стали реформы, давно назревшие, но осуществленные лишь в период 70-80-х годов. Они привели к модернизации не только хозяйственной структуры государства, но и к изменению как политического строя, так и всей господствовавшей идеологии.
Китайская цивилизация существует уже несколько тысячелетий. На начала эпохи Великих географических открытий Китай был практически не известен европейцам. Однако оттуда в Европу поступал шелк и другие дорогостоящие экзотические товары. Они проходили долгий путь и попадали к венецианцам. В свою очередь, венецианцы перепродавали их, получая огромные прибыли. Это вызывало зависть у других монархов Европы.
Причины проникновения европейцев в Китай
Несмотря на отсутствия контактов европейцам было известно о существовании Китая. Они стремились добраться до его богатств. Чтобы разобраться в причинах «открытия» Китая европейцами, следует указать несколько фактов:
- первые экспедиции для проникновения в Китай были организованы испанцами и португальцами. Колумб имел именно такую цель, но попал в Америку, положив начало походам конкистадоров;
- первыми в Китай проникли португальцы, которые основали там колонию – Макао. Португальцы начали миссионерскую и торговую деятельность. Они создали колониальную империю и вывозили из Азии китайские товары и пряности;
- к контролю над Китаем стремились и голландцы. Они предприняли несколько попыток овладеть Макао, но потерпели поражение. А португальцы сохранили доступ к китайскому шелку и другим товарам.
Таким образом, европейцы стремились получить доступ к рынку китайского шелка и пряностей. Ими двигали исключительно экономические причины. Каких-либо исследовательских или иных научных целей европейцы не преследовали.
Результаты «открытия» Китая
Усиление Англии привело к захвату некоторых китайских территорий и созданию собственной колонии – Гонконга. Колониальные страны доставляли пряности в Китай, где обменивали их на шелк, фарфор и предметы роскоши. Оттуда галеоны перевозили в Европу золото и тонны ценных товаров.
Колониальная торговля обогатила монархов и аристократов многих европейских стран – Англии, Португалии и Голландии. Однако значительная часть Китая стала принадлежать Англии. При этом англичане всячески ослабляли Китай, чтобы сохранить свое влияние.
На рубеже XVIII-XIX вв. западные державы, и в первую очередь Англия, все более настойчиво пытаются проникнуть на китайский рынок, который в это время был едва приоткрыт для иностранной торговли. Со второй половины XVIII в. вся внешняя торговля Китая могла проходить лишь через Гуанчжоу (за исключением торговли с Россией, которая велась через Кяхту). Все иные формы торговых отношений с иностранцами были запрещены и строго карались по китайским законам. Китайское правительство стремилось контролировать отношения с иностранцами, и с этой целью число китайских торговцев, которым было разрешено иметь с ними дело, было сокращено до минимума. Всего лишь 13 торговых фирм, составивших корпорацию гунхан, имели право вести дела с иностранными купцами . Действовали они под пристрастным контролем чиновника, присланного из Пекина.
Самим иностранным купцам было разрешено находиться на китайской территории лишь в пределах небольшой концессии, расположенной недалеко от Гуанчжоу. Но даже и на территории этого поселения они могли быть только в течение нескольких месяцев, летом и весной, когда собственно и велась торговля. Китайские власти стремились не допустить распространения среди иностранцев сведений о Китае, справедливо полагая, что они могут быть использованы для проникновения в страну, минуя чиновничий контроль. Самим китайцам под страхом смерти запрещалось обучать иностранцев китайскому языку. Более того, запрещался даже вывоз книг, поскольку они также могли быть использованы для изучения китайского языка и получения информации о стране.
Развитию торговли мешало также то, что импортные пошлины в результате манипуляций местных чиновников в некоторых случаях достигали 20% от стоимости товара, в то время как официально установленная норма составляла не более 4% . Иногда иностранные торговцы сталкивались с ситуациями, которые интерпретировались ими как обман и мошенничество со стороны китайских партнеров, хотя на самом деле это было результатом обычного чиновничьего произвола. Нередко представитель центральных властей, присланный контролировать торговлю и собирать средства для центральной казны, обирал купцов, входивших в гунхан. Купцы брали кредит у иностранцев для покупки товаров, а впоследствии не могли его вернуть, так как вынуждены были делиться теперь уже занятыми средствами с могущественным пекинским наместником.
На протяжении веков экспорт товаров из Китая преобладал над импортом. В Европе среди высших слоев общества огромным спросом пользовались чай, шелковые ткани, китайский фарфор. За купленные в Китае товары иностранцы расплачивались серебром. Вывоз товаров из Китая и соответственно приток туда серебра увеличился после принятия английским правительством в 1784 г. решения о снижении таможенных пошлин на импортируемый из Китая чай . Данное решение было продиктовано стремлением ликвидировать контрабандную торговлю в обход таможенных застав. В результате контрабандная торговля резко сократилась, таможенные сборы возросли, увеличился общий объем торговых операций с Китаем, что повлекло за собой резкое увеличение оттока серебра из английской денежной системы. Это обстоятельство рассматривалось английским правительством как таящее угрозу денежной системе Британии и ее экономике в целом.
Перед правящими кругами Англии, таким образом, была поставлена непростая задача: добиться от китайского правительства, совсем не желавшего того, более широкого открытия китайского государства для иностранной торговли и подведения под нее договорно-правовой основы. Важной представлялась также проблема изменения структуры торговых отношений между двумя государствами. Английские купцы стремились найти такие товары, которые имели бы спрос на китайском рынке и экспортом которых можно было бы оплатить вывоз китайского чая, шелка и фарфора.
Попытки Англии установить дипломатические отношения с китайской империей на основе принятых в европейском мире принципов, предпринятые в конце XVIII -- начале XIX в., не увенчались успехом. В 1793 г. в Китай была послана миссия под руководством лорда Джорджа Маккартни. Это был и широко образованный человек, и опытный дипломат, в течение нескольких лет возглавлявший английское посольство в России. Миссия была послана на средства английской Ост-Индской компании, но при этом представляла интересы английского правительства. Маккартни прибыл в Китай на борту 66-пушечного военного корабля в сопровождении большого количества представителей научных и артистических кругов Англии. В состав экспедиции входили еще экспедиции входили судна, нагруженные образцами продукции, производимой английской промышленностью .
Цели английской экспедиции были сформулированы в предложениях, обращенных британскими дипломатами к китайскому правительству. В них не было ничего, что могло бы восприниматься как стремление установить неравноправные отношения с Китаем или тем более посягнуть на его суверенитет. Они состояли в следующем:
обе стороны обмениваются дипломатическими представительствами;
Англия получает право создать постоянное посольство в Пекине;
китайский посол может прибыть в Лондон;
кроме Гуанчжоу для внешней торговли открываются еще несколько портов на китайском побережье;
китайской стороной с целью устранения произвола со стороны чиновников устанавливаются таможенные тарифы, которые публикуются . Это требование может рассматриваться как попытка ущемить в некоторой степени суверенитет Китая: английский дипломат обратился с просьбой предоставить британским купцам какой-либо остров вблизи китайского побережья, который можно было бы превратить в центр английской торговли в Китае. При этом делалась ссылка на имеющийся прецедент -- остров Макао, находившийся под контролем португальцев.
Переговоры проходили в обстановке, скорее, взаимной благожелательности, чем враждебности. Английская миссия была любезно принята императором Цяньлуном, тем не менее, не выразившим желания пойти навстречу английским предложениям. Для правительства Поднебесной империи Великобритания могла в лучшем случае претендовать на звание зависимого варварского государства, с которым Китай поддерживал бы дружеские отношения. Английским посланцам было сказано, что в Китае есть все необходимое и он не нуждается в английских товарах, образцы которых, привезенные Маккартни, были приняты в качестве дани. Таким образом, Китай отклонил предложение вступить в мир современных экономических и международных отношений на равноправной основе . Тем не менее, суверенная китайская держава и с нравственной, и с юридической точки зрения имела полное право сохранять свою замкнутость и почти полную и изоляцию от окружающего мира.
Еще меньший результат с точки зрения установления межгосударственных отношений имела английская миссия под руководством лорда Амхерста, прибывшая в Китай в 1816 г.
Отплыв из Портсмута на двух судах 8 февраля 1816 г., Амхерст с большой свитой 9 августа прибыл к устью Байхэ. В Тяньцзине члены посольства сошли на берег и были встречены цинскими сановниками. Отсюда Амхерст и его спутники направились по каналу сначала в Тунчжоу, а затем в Пекин. На барже, на которой плыл по каналу Амхерст со своей свитой, стояла надпись на китайском языке: «Посланник с данью от английского короля» . Уже в первых беседах с английским посланником цинские сановники настаивали на исполнении обряда коутоу. 28 августа посольство прибыло в Юаньминъюань, загородную резиденцию богдыхана под Пекином. Английский посланник был немедленно вызван на аудиенцию к богдыхану, однако Амхерст отказался пойти, сославшись на нездоровье, отсутствие костюма и верительных грамот, находившихся якобы в багаже, следовавшем за ним. Направив к английскому дипломату врача, богдыхан приказал пригласить на аудиенцию кого-либо из его помощников, однако последние, сославшись на усталость, также не явились. Тогда разгневанный богдыхан отдал приказ отправить посольство обратно .
Отказ английского посланника исполнить установленный при цинском дворе церемониал вызвал раздражение богдыхана. Он потребовал наказания сановников, встречавших посольство в Тяньцзине, а затем позволивших английским судам уйти в море до получения согласия посланника на исполнение коутоу. Под суд были отданы и два других высших сановника, сопровождавшие Амхерста от Тунчжоу до Юаньминъюаня. Самолюбие цинского императора было настолько уязвлено, что в письме к английскому принцу-регенту Георгу IV он предлагал не присылать больше послов, если его желание остаться верным вассалом цинского императора искреннее.
Посольство Амхерста явилось последней попыткой англичан завязать отношения с Китаем дипломатическим путем. После провала посольства в среде торгово-промышленной буржуазии Англии укрепилось мнение, что только военное вмешательство может способствовать распространению торговли на китайские порты, лежащие к северу от Гуанчжоу. Чтобы изучить готовность Китая к войне и ознакомиться с торговой конъюнктурой в новых районах, в конце февраля 1832 г. из Гуанчжоу было отправлено английское судно «Амхерст» под начальством X. Г. Линдсея. Англичан в качестве переводчика сопровождал немецкий миссионер Карл Гюцлаф. Следуя вдоль побережья на Север, английское судно посетило Сямынь, Фучжоу, Нинбо, Шанхай, Тайвань и острова Люцго. Несмотря на протесты местных властей, требовавших удаления иностранного судна, Линдсей оставался в каждом пункте столько времени, сколько было необходимо для сбора сведений и составления карт. Врываясь в правительственные учреждения (в Фучжоу, Шанхае), англичане оскорбляли чиновников, дерзко вели себя по отношению к местному начальству .
Итак, в первые десятилетия XIX в. в отношениях между Китаем и Западом, в первую очередь Китаем и Англией, возникли острые противоречия: торговля между двумя сторонами все расширялась, меняя свой характер, однако международно-правовые институты, способные регулировать ее, отсутствовали.
Не менее сложной для английской стороны была и проблема изменения характера торговли между двумя странами с тем, чтобы это не противоречило меркантилистским принципам английской политики. Однако китайский внутренний рынок, фантастически емкий по европейским масштабам, был ориентирован на местное производство. Слова, произнесенные императором Цяньлуном о наличии в стране всего, что только можно пожелать были констатацией реального положения дел. Вот как об этом писал Р. Харт, лучший во второй половине XIX в. западный знаток Китая, проживший в этой стране не один десяток лет и длительное время занимавший здесь пост главы таможенной службы: «Китайцы имеют лучшую на свете еду -- рис; лучший напиток -- чай; лучшие одежды -- хлопок, шелк, меха. Даже на пенни им не нужно покупать где бы то ни было. Поскольку империя их столь велика, а народ многочисленен, их торговля между собой делает ненужными всякую значительную торговлю и экспорт и зарубежные государства» .
Вышеотмеченная поездка Линдсея дала важные результаты. Перспективы будущей торговли с Китаем оказались не столь радужными, как это представлялось организаторам экспедиции. Местные жители неохотно покупали английские ткани и нередко возвращали их обратно. Линдсей сделал важный вывод о торговле опиумом. В своем отчете он подчеркивал, что вопреки всем запретам и предохранительным мерам китайского правительства торговлю этим наркотиком можно открыть и в Фучжоу. Указывая на военную слабость Китая, Линдсей отмечал, что война с этой страной может быть выиграна в удивительно короткий срок, причем ценой небольших денежных расходов и людских жертв. Этот вывод был подхвачен наиболее воинственными представителями английской буржуазии, которые стали требовать от правительства посылки военно-морских сил для захвата какой-либо части Китая или всей страны.
Устремления английской буржуазии основывались на решении английского парламента от 28 августа 1833 г., согласно которому каждому подданному Англии предоставлялось право свободно участвовать в китайской торговле . Хотя монополия Ост-Индской компании на вывоз чая и других китайских товаров сохранялась до 22 апреля 1834 г., парламентский акт открывал широкое поле деятельности английским промышленникам и купцам в Китае. Для наблюдения за ходом торговли в Гуанчжоу английское правительство в декабре 1833 г. назначило своим уполномоченным потомственного аристократа, капитана королевского флота лорда Нэпира. Согласно инструкции, полученной от Пальмерстона, он должен был удостовериться в возможности распространения английской торговли в новых районах Китая и только потом добиваться установления прямых сношений с двором богдыхана. Кроме того, Нэпиру следовало подготовить предложение о том, каким образом провести обследование китайского побережья и какие пункты пригодны для стоянки судов во время военных действий. Английскому представителю предписывалось не вмешиваться в дела судовладельцев и купцов, которые будут посещать новые пункты на китайском побережье. Это означало, что Нэпир как главный инспектор английской торговли в Гуанчжоу не должен был препятствовать контрабандной торговле опиумом.
15 июня 1834 г. английский уполномоченный на судне «Андромаха» приехал в Макао, откуда через несколько дней направился к устью Сицзяна . 25 июня катер доставил Нэпира на территорию иностранных факторий в Гуанчжоу. На следующий день английский уполномоченный отправил своего секретаря с письмом к наместнику провинции, однако местные чиновники отказались принять письмо на том основании, что оно составлено не в форме прошения. Нэпир отказался оформить письмо в соответствии с предъявленными требованиями. Наместник отдал распоряжение о том, что английский представитель после ознакомления с состоянием торговых дел должен удалиться в Макао и не приезжать в Гуанчжоу без разрешения. Через два дня (30 июня) наместник потребовал, чтобы Нэпир немедленно выехал в Макао и ожидал там высочайшего повеления. 4 августа в связи с отказом английского представителя покинуть Гуанчжоу местные власти ввели для иностранцев ряд ограничений. 2 сентября из английской фактории были отозваны слуги, переводчики и торговые посредники (компрадоры). Местным купцам было дано указание не снабжать англичан продуктами питания, а приезжим не вступать с ними в какие-либо контакты. 4-го китайские солдаты окружили факторию, что вынудило Нэпира прибегнуть к военной силе. 6 сентября на факторию прибыл отряд английских моряков. Позднее по приказу Нэпира два английских военных судна («Андромаха» и «Имогев»), стоявшие на внешнем рейде, вошли в устье Сицзяна и, несмотря на заградительный огонь китайских батарей, приблизились к Вампу. Вызов войск был обусловлен не столько соображениями самообороны, сколько стремлением английского представителя заставить китайские власти пойти на уступки. Однако эта мера не достигла цели. Учитывая приближение торгового сезона, открывавшегося в октябре, и представляя, какие серьезные убытки принесет дальнейший запрет торговли, Нэпир 14 сентября объявил о своем намерении покинуть Гуанчжоу. Во время переговоров с цинскими властями было достигнуто соглашение о том, что английские военные суда покинут устье Сицзяна, а Нэпир получит пропуск на проезд в Макао. 21 сентября английские фрегаты направились вниз по реке, а 29-го местные власти сняли эмбарго с английской торговли .
После смерти Нэпира место главного инспектора английской торговли в октябре 1834 г. занял Дж. Ф. Дэвис, бывший до этого главой отделения Ост-Индской компании в Гуанчжоу, а затем в январе 1835 г. - Дж. Робинсон. Последний переехал из Гуанчжоу на остров Линдин, где обычно останавливались английские и другие суда для выгрузки контрабандного опиума.
В ноябре 1836 г. новый цинский наместник в Южном Китае Дэн Тинчжэнь потребовал выезда из Гуанчжоу девяти иностранцев, связанных с опиумной торговлей. Это побудило капитана Ч. Эллиота, принявшего дела от Робинсона, вступить в контакт с китайскими властями. Направив через купцов «Гунхана» прошение на имя наместника, английский представитель получил пропуск и в апреле 1837 г. прибыл в Гуанчжоу. Однако попытки Эллиота встретиться с наместником оказались безрезультатными. Эллиот в свою очередь отказался выполнить требования китайских властей об удалении от Линдина иностранных судов, используемых в качестве складов для хранения опиума. При этом он сослался на то, что в его компетенцию не входит наблюдение за контрабандной торговлей, о существовании которой якобы неизвестно его монарху .
Еще в феврале 1837 г. Эллиот в донесении Пальмерстону высказывал пожелание, чтобы английские военные суда иногда заходили в район Гуанчжоу. По мнению английского представителя, это оказало бы давление на местные цинские власти и могло ослабить ограничения в отношении ввоза опиума либо способствовать полной легализации этого наркотика.
Ознакомившись с донесениями Эллиота, в которых подчеркивалось назревание осложнений из-за контрабандной торговли опиумом, английское правительство в ноябре 1837 г. направило в Китай отряд военных судов под командой контр-адмирала Мейтлэнда. В июле 1838 г. Эллиот обратился к наместнику в Гуанчжоу с просьбой прислать офицеров для встречи с английским контр-адмиралом. Однако ответа не последовало. 4 августа три английских военных судна подошли к местечку Чуаньби, где находился китайский флот. Мэйтлэнд встретил довольно вежливый прием командующего флотилией Гуань Тяньпэя. Увидев, что китайские джонки находятся под защитой береговых батарей, английский контр-адмирал приказал повернуть назад и в тот же день покинул Макао .
Испробовав все средства провокации и шантажа против Китая, английское правительство стало искать повода для вооруженного нападения, возможность которого увеличивалась по мере усиления действий цинских властей против ввоза опиума.
Китай в 19 веке подвергся «Опиумной войне» 1839-1842 гг., обнажившей всю гнилость и пороки отжившего феодального строя, положившей начало закабалению Китая империалистами Запада, превращению его в зависимую, полуколониальную страну. Китай в 19 веке. Китайская промышленность, основанная на ручном труде, не выдержала конкуренции с машиной. Непоколебимая Срединная империя пережила социальный кризис. Налоги перестали поступать, государство находилось на краю банкротства, начались восстания, массовые убийства мандаринов императора и бонз Фу Си. Страна очутилась на краю гибели и находится под угрозой насильственной революции.Китай в середине 19 века
Двойной гнет - китайских феодалов и чужеземных захватчиков, продолжавшийся почти столетие, тормозил развитие китайской культуры. В середине 19 века положение в Китае значительно ухудшилось еще и в связи с идеологической экспансией, сопровождавшей наступление западных поработителей на политическом и экономическом фронтах. В условиях колониального грабежа национальная медицина оказалась в самых невыгодных за все время своего существования условиях. И Китай стал, пожалуй, единственной страной, где тогда появились и сейчас существуют две медицины одновременно. Дорогу в страну медицине Запада, или, как ее называют в Китае,-европейской медицине, открыла англо китайская война 1839-1842 гг.Поставки опиума в Китай
Еще в конце 18 столетия иностранные купцы нашли товар, с помощью которого они начали пробивать брешь в политике «закрытых дверей» империи Цинов. В единственно доступный для них порт Китая - Макао начали поступать крупные партии опиума . Позорная роль просвещенных отравителей сотен тысяч людей мало тревожила английских и американских купцов. В начале 19 столетия в страну ежегодно доставлялось по 4 тысячи ящиков наркотика, то есть около 160 тонн. А к 1839 г. это количество возросло в 10 раз.
Порт Макао - использовался для поставки опиума в Китай.
Но не здоровье и благосостояние китайского народа беспокоило реакционное маньчжурское правительство, а запасы серебряной казны, откуда валюта уплывала в карманы иностранных дельцов.
С помощью США, которые тоже были не прочь поживиться за счет Китая, капиталистическая Англия сломила сопротивление императорских войск, зверски расправилась с дружинами «пининтуаней» (усмирителей англичан) и навязала Цинам неравноправный Нанкинский договор. С 1842 г. открытыми стали 5 портов: Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай, а еще через несколько лет такие же привилегии, как Англия, получили США и Франция.
Зависимость Китая от иностранных империалистов
С этого времени начинается превращение Китая в зависимую от иностранных империалистов страну . Чтобы хоть в какой-то мере ослабить непрерывно нарастающее народное движение против чужеземных поработителей и упрочить свое господство, западные страны применили испытанную политику «кнута и пряника». Осуществляя жесточайшую эксплуатацию, они в то же время старались создать видимость заботы о народе.Европейская медицина приходит в Китай в 19 веке
С этой целью в середине 19 столетия в Китае, особенно в портовых «открытых» городах, были открыты первые лечебные учреждения европейского типа - амбулатории и больницы (в 1844-1848 гг. были созданы первые такие больницы в городах Шанхае, Сямынь, Линьбо, Фуци. А к 1876 г. в стране насчитывалось 16 больниц и 24 медпункта, созданных европейцами). Так, в обозе у пушек и опиума приходит в страну «вторая медицина». Уже сам способ ее появления, а еще больше поставленные перед нею цели предопределили отношения, сложившиеся между национальной и привнесенной извне медициной. А если учесть, что европейская медицина того времени по результатам лечения мало чем отличалась от китайской, станет ясным, которой из них отдавали предпочтение широкие народные массы страны. Да и количественное соотношение было слишком неравным. На десятки европейских врачей (в 1859 г. в Китае насчитывалось всего 28 врачей иностранцев) приходились сотни тысяч местных целителей, вышедших из народа, хорошо знающих его характер, традиции, быт.
Город Шанхай - первооткрыватель лечебных учреждений европейского типа в 19 веке.
Но за плечами у маленького авангарда, среди которого были не только миссионеры и дипломированные коммивояжеры различных фирм патентованных средств, а и настоящие энтузиасты медицины, стоял тогда еще прогрессивный капиталистический способ производства.
Стремительное развитие в Западной Европе естественных наук дало могучий толчок медицине, и ее достижения, хотя и со значительным опозданием, с каждым годом все шире и шире начинали применяться в Китае. А это означало, что и кругозор работавших здесь врачей также постепенно расширялся. Так, значительную роль сыграло открытие в 1846 г. метода эфирного наркоза, благодаря которому началось бурное развитие клинической хирургии.
И китайцы стали чаще обращаться к европейским хирургам (нужно отметить, что первенство в открытии наркоза принадлежит Китаю. Еще Бянь Цюэ и Хуа То делали, по дошедшим до нас довольно достоверным данным, полостные операции. Но сохранявшиеся в строгом секрете сведения о применявшихся ими методах и средствах обезболивания были утрачены в эпоху средневековья).
Всегда чрезвычайно внимательные и восприимчивые ко всему полезному, охотно использующие опыт других, медики Китая никогда не оставались безучастными к успехам своих коллег из других стран. В 50-80 годы прошлого столетия они начинают довольно интенсивно изучать опыт европейских врачей (врач Хо Си в 1850-1859 гг. перевел на китайский язык европейские учебники по внутренним болезням, педиатрии, акушерству и гинекологии).
Создаются первые учебные заведения европейского типа. Но в эти институты, организованные в Китае по английскому и французскому образцу (первый такой институт был создан в Шаньяне около 70 лет тому назад), принимались почти исключительно выходцы из компрадорской буржуазии, которая отнюдь не содействовала развитию национальной медицины.
Раболепствуя перед иностранцами, местная буржуазия превзошла в гонениях на все китайское даже своих покровителей. На деле это означало удушение народно-освободительного движения и национальной культуры, что было, конечно, весьма выгодно ее империалистическим хозяевам.
Закон о запрещении китайской народной медицины
Особенно усердно проводила антинародную политику клика Чан Кай-ши, который 12 апреля 1927 г. совершил контрреволюционный переворот и, поступив на службу к англо-американским империалистам, пошел на сделку с помещиками, феодалами и компрадорской буржуазией. Одним из многочисленных актов предательства национальных интересов, совершенных его кликой, был официально принятый в 1929 г. реакционным правительством Гоминдана закон о запрещении китайской народной медицины .
Чан Кай-Ши - проводил политику о запрещении китайской народной медицины.
Это чудовищное решение, явно шедшее вразрез с коренными интересами китайского народа и здравым смыслом и практически не осуществленное вследствие активного протеста широчайших слоев населения страны, тем не менее, не прошло бесследно для развития медицинского дела в Китае.
Представители буржуазной верхушки так старательно лезли из кожи вон, что последствия политики охаивания наследия национальной медицины не могли не отразиться в ходе последующей ожесточенной борьбы китайского народа на всех участках культурного фронта.
Отрицание китайской народной медицины
Ведь даже после победоносного завершения народной революции в Китае в органах здравоохранения КНР находились люди, пытавшиеся протащить идеи полного отрицания народной китайской медицины . Одним из носителей этих «идей» был бывший заместитель министра здравоохранения Хэ Чень. Повторяя никчемные положения обанкротившихся «теорий», он утверждал, что китайская медицина «не научна», так как «не имеет под собой современной научной базы». Лишенное каких бы то ни было веских оснований, это утверждение оказалось чрезвычайно вредным, так как по существу своему было глубоко антинародным. Компартия Китая дала надлежащий отпор Хэ Ченю и его единомышленнику Ван Биню, бывшему заместителю министра здравоохранения, так же как и всем их сторонникам и последователям. Об этой острой борьбе с антипатриотическими настроениями и суждениями некоторой небольшой части работников китайского здравоохранения следует рассказать несколько подробнее.Существование в Китае двух медицин
Положения, которые выдвигал Хэ Чень для обоснования своей открыто враждебной по отношению к китайской народной медицине позиции, были столь же не новы, сколь и опасны. Спекулятивные, софистические утверждения, построенные на несоответствии некоторых положений народной медицины Китая принятым так называемой европейской наукой, многократно использовались чуть ли не с первых дней существования в Китае двух медицин . Этот имел иногда известный успех. Китайская медицина не обладала широкой научной базой в виде данных, основанных на достижениях естественных наук. Это тормозило дальнейшее развитие и обобщение его богатейшего практического опыта и надлежащее обоснование ее основных теоретических положений. Точно так же нельзя было ожидать от народной медицины и значительного развития в длительный период общего застоя экономики и культуры Китая, обусловленный тяжелыми историческими обстоятельствами нескольких последних столетий. Поэтому, если говорить о степени научной обоснованности народной медицины, то прежде всего в отсутствии таковой следует упрекнуть тех лиц, которые рассматривают китайскую национальную медицину вне исторических условий ее возникновения и развития. Не новым с принципиальной точки зрения оказался и следующий тезис Хэ Чэня о том, что китайская медицина «безнадежно устарела», что она уже больше «не отвечает требованиям сегодняшнего дня» и т. п. Вывод этот вытекал из таких основных предпосылок:Китайская медицина – продукт феодального периода... и определенные люди, определенная техника соответствуют лишь определенному времени; с развитием общества, естественно, возникает новое, которое заменяет старое.Внешне все эти утверждения кажутся правильными, правомерными. Но на деле все это далеко не так, как представляется на первый взгляд. Если согласиться с первым положением, то почему, например, парус или ветряная мельница, или водопровод, известные за тысячи лет до нас, еще в рабовладельческом строе, могут и ныне двигать корабли, обмолачивать зерно, подавать воду, а китайская народная медицина вдруг утратила свою практическую ценность только потому, что ликвидирован феодализм. Ведь целый ряд болезней, которые она лечила тогда, существуют и поныне. В том то и дело, что медицина, эта одна из важнейших областей естественных знаний, не является продуктом какой-либо одной эпохи или одного класса. Медицина, как одна из древнейших областей знания, представляет собой продукт тысячелетней борьбы человека за сохранение своего здоровья и продление жизни. а исцеляла людей от различных болезней в течение многих тысяч лет. Занимается она этим и в наши дни. Но, конечно, сейчас в значительной мере изменились условия развития китайской народной медицины, открывающие безграничные возможности дальнейшего ее совершенствования. Европейская медицина строится на основе современного естествознания, и в этом смысле она является, конечно, более передовой, чем народная медицина. Таким образом, отрицание известной положительной роли китайской народной медицины есть не что иное, как сознательное искажение действительности. А корни такого отрицания лежат в усердно насаждавшемся длительное время разными идеологами реакции мнении, будто китайская культура давно и навсегда зашла в тупик, и в стремлении объективно следовать примеру чан-кайшистов, пытавшихся росчерком пера «закрыть» китайскую медицину, многими тысячелетиями развивавшуюся в стране. Хэ Чэнь не ограничился только теоретическими выкладками. Он дошел до утверждения, что около 500 тысяч народных врачей «не стоят одного представителя европейской медицины», что в больницах и амбулаториях «ни в коем случае нельзя допускать к работе» китайских медиков. Тем более считалось недопустимым их использование в органах государственного здравоохранения. И это утверждалось тогда, когда в стране наблюдалась острая потребность в медицинских работниках. Дипломированных врачей в то время насчитывалось только около 50 тысяч на 600 млн. населения. Расширение и укрепление рядов , направление их полезной деятельности на служение народу - является предметом особой заботы Компартии Китая, ведущей политику сплочения представителей национальной и европейской медицины. Эту политику как раз и пытались ревизовать организаторы гонений на народных врачей. Хэ Чэнем была разработана целая система мер по «проверке их квалификации» с единой целью: лишить этих врачей возможности заниматься медицинской практикой, оказывать помощь больным. Что дело обстояло именно так, можно судить хотя бы по тому, что из четырех разделов, по которым велась проверка, только один относился к китайской народной медицине, в то время как все остальные- к европейской. Естественно, что выдержать такой экзамен могли немногие и часто даже не те, кто обладал богатыми знаниями в области китайской народной медицины, а те, кто в той или иной мере был знаком и с европейской наукой. Если такие, хоть и редко, но встречались в городах, то что же сказать о селах, где трудится 400 000 человек, что составляет 80 процентов всех народных врачей страны. Поэтому и получилось так, что в 68 уездах Северного Китая в результате этой пресловутой «проверки квалификации» 90 процентов проэкзаменованных было признано «не отвечающими требованиям».