Портрет Н.С. Хрущева. Худ. Д.А. Налбандян. 1961

- Чем руководствовался Хрущев, инициировав осуждение культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС?

Уже в первые годы своего пребывания на посту первого секретаря ЦК партии Хрущев понимал, что действительным лидером страны он станет лишь в том случае, если его политика будет отвечать насущным интересам правящего слоя СССР - советской бюрократии. А главным в этом отношении, тем, что объединяло реформаторов и консерваторов, то есть все без исключения слои чиновников, являлось их желание сделать невозможными в дальнейшем кровавые чистки среди руководящих кадров.

В самом деле, при Сталине власть и привилегии советских чиновников уравновешивались постоянным страхом подпасть под репрессии. Доклад Хрущева на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях» и соответствующее постановление ЦК решали эту проблему самым надежным способом - политическим осуждением сталинских чисток, в первую очередь осуждением его политики «в области нарушения советской законности».

Правда, исправлять ситуацию взялись еще до ХХ съезда: если в феврале 1954 года число заключенных, осужденных в СССР за контрреволюционные преступления, составляло 468 тыс. человек, то в январе 1956 года - уже 114 тыс., а в апреле 1959-го - 11 тыс. По имеющимся архивным данным, всего в 1954-1962 годах было реабилитировано 258 тыс. человек, включая многих партийных и военных руководителей - жертв сталинских чисток.

С другой стороны, не следует упускать из виду объективную закономерность процесса десталинизации, в основе которого лежало стремление основной массы советского населения жить свободно, без тех оков, которые налагал на общество сталинский политический режим. Как метко заметил один философ, Сталин «гнул общество под себя», но такого рода политика не могла продолжаться бесконечно.

БОИ ВОКРУГ ДОКЛАДА

Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев выступает на ХХ съезде Коммунистической партии Советского Союза — ВАСИЛИЙ ЕГОРОВ / ФОТОХРОНИКА ТАСС

- Как готовился доклад?

Самому «секретному» докладу Хрущева на XX съезде КПСС и его оценке посвящены горы литературы, однако подготовка доклада, отражающая механизм действия политической власти в СССР, стала предметом специального изучения сравнительно недавно. Напомню, что в Советском Союзе доклад Хрущева был впервые опубликован только в 1989 году, а в 2002-м он был издан со всеми известными редакциями и вариантами текста. Изучение этих редакций приводит к выводу, что различные варианты доклада отразили перипетии сложной политической борьбы, развернувшейся в советском руководстве в ходе десталинизации.

Итак, 31 декабря 1955 года Президиум ЦК КПСС создал специальную комиссию во главе с секретарем ЦК академиком Петром Поспеловым. Комиссия была образована «для разбора вопроса о том, каким образом оказались возможными массовые репрессии против большинства всего состава членов и кандидатов ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом партии».

Тем самым за пределами ее анализа оказались коллективизация, гонения на верующих, репрессии в отношении советских военнопленных и многие другие репрессивные акты - внимание концентрировалось исключительно на судьбе партийного руководства. Работа комиссии Поспелова продлилась чуть более месяца: перед началом съезда, 8 февраля 1956 года, в Президиум ЦК КПСС была представлена итоговая записка, содержавшая отчет о репрессиях недавнего прошлого. На следующий день ее заслушали на заседании Президиума ЦК. Поспеловская комиссия отмечала, что «надо проявить мужество, сказать правду съезду», но при этом «продумать, как сказать, кому сказать»…

- Как отреагировали на документ члены Президиума ЦК?

За обнародование доклада высказались все члены Президиума. Но по поводу его формы мнения разделились. Вячеслав Молотов полагал, что «надо сказать», но в то же время подчеркнуть, что Сталин на протяжении 30 лет руководил страной и при нем проведена индустриализация, что он был «продолжатель дела Ленина». То есть Молотов настаивал на высокой оценке деятельности покойного вождя.

Лазарь Каганович не отрицал, что «наряду с борьбой идейной шло истребление кадров» и надо «доклад заслушать», но при этом сделать все так, чтобы «не развязать стихию». С их позицией соглашался Климент Ворошилов. Несколько иную точку зрения высказал Георгий Маленков, утверждавший, что «никакой борьбой с врагами не объясним, что перебили кадры».

Подвел итоги обсуждения Хрущев: среди членов Президиума «нет расхождений» по вопросу, «что съезду надо сказать». Вместе с тем, учитывая мнение Молотова, Кагановича, Ворошилова и их влияние в партии, Хрущев осторожно заметил, что в докладе следует «учитывать оттенки». При этом на заседании Президиума не был решен вопрос о том, кто будет делать доклад. Однако Хрущеву стало ясно, что, если он проявит нерешительность в главном вопросе, его политическая карьера может завершиться.

13 февраля 1956 года Президиум ЦК принял решение: сделать на съезде доклад о культе личности, а докладчиком назначить первого секретаря ЦК партии Хрущева. Состоявшийся в тот же день Пленум ЦК единогласно утвердил это решение.

То есть члены ЦК (а это несколько сотен человек) были в курсе того, что скажет первый секретарь, еще до съезда?

В том-то и дело, что нет. Сам доклад о культе личности, в отличие от отчетного доклада ЦК, с которым на съезде также выступил Хрущев, не был представлен ни Президиуму, ни Пленуму ЦК. По мнению историков, это являлось грубым нарушением партийных традиций, так как утверждался доклад, «текста которого в это время вообще не существовало» и который еще «предстояло написать».

Проект доклада «О культе личности и его последствиях», который был подготовлен все тем же Поспеловым к 18 февраля 1956 года, не удовлетворил Хрущева. К этому времени съезд работал уже пятый день. 19 февраля Хрущев надиктовал стенографистке свои дополнения к проекту. Объединение хрущевских диктовок и поспеловского проекта и составило основу будущего «секретного» доклада.

Он был прочитан 25 февраля, в последний день работы съезда, на закрытом утреннем заседании. Никакого обсуждения доклада на съезде не последовало. Делегаты «единогласно» одобрили положения доклада, и на этом съезд завершил свою работу. Потом Президиум ЦК принял решение ознакомить с докладом «О культе личности и его последствиях» всех коммунистов, комсомольцев, беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников. В партийных организациях страны читался уже отредактированный, правленый вариант доклада Хрущева.

ВО ВСЕМ ВИНОВАТ СТАЛИН

- Как бы вы охарактеризовали квинтэссенцию этого доклада? Что для Хрущева было в нем самым главным?

Важнейшая цель хрущевского доклада - возложить всю вину за все плохое в прошлом на Сталина и тем самым реабилитировать советский строй, социалистические идеи и коммунистическую партию. Хрущев стремился подвести слушателей к мысли, что свою долю ответственности за преступления прошлого разделяют и некоторые люди из числа входящих в нынешнее политическое руководство страны, но конкретных имен не назвал. Большое место в докладе занимал теоретический раздел - осуждение культа личности с позиций марксизма и так называемого «политического завещания Ленина» 1922 года, в котором отмечались недостатки Сталина.

Не все в руководстве партии были согласны с тем, что нужно разоблачать культ личности. Почему они никак не проявили себя на ХХ съезде?

XX СЪЕЗД ПАРТИИ, ПО СВОЕЙ СУТИ, ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС «КПСС ПРОТИВ СТАЛИНА». Хрущев верно уловил интерес, объединявший все без исключения слои чиновников: сделать невозможными в дальнейшем кровавые чистки в отношении руководящих кадров

Молотов, наиболее принципиальный политический оппонент Хрущева из среды советских руководителей, отмечал, что у тех в Президиуме ЦК КПСС, кто выступал против хрущевских реформ, «не было единства, не было никакой программы», а было только желание «снять» Хрущева. Отсутствие в стане консерваторов альтернативной политической программы реформ вынуждало оппонентов Хрущева к бездействию и пустому критиканству.

Молотов утверждал, что открыто не выступил на XX съезде против доклада Хрущева потому, что боялся раскола в партии, но тут же добавлял: если бы его группа выступила против, то их бы «просто вышибли». Это ценное признание неопровержимо свидетельствует о том, что к 1956 году Хрущев уже пользовался широкой поддержкой в партийной среде. Пользовалась народной поддержкой и его политика десталинизации, в которой люди увидели возможность свободного развития, не скованного сталинскими догмами. Именно эти обстоятельства позволили Хрущеву, как он сам метко выразился, «правильно уловить момент и настоять, чтобы такой доклад был сделан».

Почему в хрущевские годы не были реабилитированы все репрессированные Сталиным члены ленинского партийного руководства, тот же Николай Бухарин, например?

Потому что Хрущев, несмотря на всю свою критику Сталина, считал последнего «настоящим коммунистом». Что касается Бухарина, то еще резолюция Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) от 23 апреля 1929 года осудила «правооппортунистическую фракционную деятельность Бухарина, Рыкова, Томского» и их взгляды как «несовместимые с генеральной линией партии» в области внутренней и внешней политики. Это было лишь начало. В декабре 1936 года на Пленуме ЦК Бухарин был обвинен уже в контрреволюционной деятельности.

Москва. ХХ съезд КПСС. Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин и А.И. Микоян (слева направо) среди делегатов — ФОТОХРОНИКА ТАСС

Не будем забывать и то, что знаменитый лозунг Бухарина «Обогащайтесь!» связывали с возрождением и развитием капиталистических элементов в деревне. Хрущев же, после того как целинная эпопея не решила зерновую проблему в стране, а отток сельских жителей в города на рубеже 1950-1960-х лишь увеличился, всеми силами пытался воспрепятствовать развитию личных подсобных хозяйств деревенских жителей, стремился заставить мужиков по-прежнему безропотно трудиться в колхозах.

Поэтому для Хрущева выбор не стоял так: осудить Сталина и реабилитировать Бухарина как идейного противника сверхиндустриализации и сталинской теории усиления классовой борьбы. Идейно Хрущев целиком и полностью разделял «генеральную линию» партии в деревне: общественное хозяйство (колхозы и совхозы) - это основа советского экономического строя.

Кроме того, с середины 1930-х годов Хрущев состоял членом ЦК партии, возглавлял Московский горком и на этих постах активно боролся с троцкистами и «правыми». Реабилитация Бухарина (а значит, и бухаринской альтернативы сталинизму), а уж тем более Льва Троцкого в условиях постоянной внутрипартийной борьбы означала для него серьезный политический риск с непредсказуемыми последствиями.

Чем руководствовался Хрущев, принимая решение, кого из репрессированных членов компартии надо реабилитировать, а кого нет?

Как всякий политик, вынужденный принимать конкретное решение, Хрущев руководствовался целесообразностью. А целесообразным для него было то, что способствовало усилению его личной власти и ослаблению конкурентов. Только сквозь призму борьбы за власть в СССР тогдашние лидеры рассматривали возможность тех или иных реформ.

Отсюда внимание Хрущева к личности убитого Сергея Кирова, в котором коммунисты в 1930-е годы видели альтернативу Сталину, к Тухачевскому, репрессии в отношении которого прямо связывались Хрущевым с чистками руководящего состава Красной армии, что, по его мнению, стало одной из причин наших неудач на начальном этапе Великой Отечественной войны. Известно, как искусно разыграл эту карту Хрущев в своем докладе, возложив всю вину за военную катастрофу 1941 года лично на Сталина…

«ПЕРВЫЙ ШАГ В ПРОПАСТЬ»

- Каково значение и каковы последствия разоблачения культа личности Сталина?

По общему признанию историков, разоблачение культа личности Сталина на XX съезде КПСС занимает ключевое место среди хрущевских реформ. Именно после этого среди прогрессивной части коммунистов развернулась дискуссия о сущности социализма - той системы, которая была создана в СССР. XX съезд лишил священного ореола и самого вождя, и коммунистические идеи.

Художник В. Говорков создал один из самых известных плакатов эпохи

Однако единого мнения по поводу значения этих изменений по-прежнему нет. Некоторые историки полагают, что политическая система при Хрущеве не смогла избавиться от «самого тяжелого извращения социализма» - насилия и репрессий. Есть точка зрения, согласно которой доклад Хрущева не столько критиковал культ личности Сталина, сколько дискредитировал прошлое нашей страны и по своим последствиям был «первым шагом в пропасть».

Видимо, правы те исследователи, которые считают, что хрущевский доклад не мог не подставить под удар всю систему в целом, даже если процесс ее распада все еще требовал времени и должен был пройти множество этапов.

«Под систему подкапываются!» - именно так охарактеризовал свои впечатления от «секретного» доклада один старый большевик. Уже первая реакция советского населения на это выступление Хрущева на XX съезде показала, что немало людей рассматривают сталинские преступления как преступления всей советской системы, не сводимые к воле одного человека или группы личностей, использовавших режим в собственных интересах.

Как отмечают современные историки, может быть, впервые со времен Гражданской войны народ задумался о цене строительства «светлого будущего». Разброд в оценках нашего прошлого, настоящего и будущего затронул не только партийную среду, но и все слои советского общества. «Все мы стали критически мыслить», - заметил в этой связи один из участников обсуждения хрущевского доклада. Но многие люди по-прежнему считали Сталина «великим продолжателем дела Ленина», говорили, что под руководством Сталина был построен социализм и разгромлен фашизм. Налицо был раскол общества, и этот критический вал грозил захлестнуть страну и свести на нет идеологическую работу партии.

Психологически, ментально то, что для всего народа являлось началом критики, для партии было ее завершением. Постановление определяло рамки этой критики и ее пределы. В этом документе сталинский культ объявлялся следствием борьбы «отживших классов» с политикой советской власти. Он объяснялся внутрипартийной борьбой против «врагов ленинизма», которые стремились к «реставрации капитализма в СССР», сложностью международной обстановки и ожиданием «постоянной угрозы нападения извне», а также постепенной подменой партийного контроля за органами государственной безопасности «личным контролем Сталина», при котором нормы правосудия подменялись «его единоличными решениями».

Наряду с этими положениями в постановлении подчеркивалось, что сталинские злодеяния совершались «в интересах обеспечения победы коммунизма», что и составляло «трагедию» Сталина. Постановление определяло как грубую ошибку «из факта наличия в прошлом культа личности делать выводы о каких-то изменениях в общественном строе или искать источник этого культа в природе советского общественного строя». Такова была официальная версия событий, данная советским руководством в ответ на усиление процесса демократизации страны.

- Как восприняли доклад Хрущева за рубежом?

По мнению многих историков, содержание доклада Хрущева и произведенный им эффект способствовали значительному ухудшению репутации коммунистических партий во всем мире. Лидеры 29 зарубежных компартий, присутствовавшие на съезде, были ознакомлены с «закрытым докладом». Однако немало было и тех, кто узнал о главной новости из сообщений зарубежной печати. Так, шведская компартия обвинила СССР в том, что, скрывая информацию от иностранных коммунистов, ЦК КПСС «щедро делится ею с буржуазными журналистами».

Во многих коммунистических партиях образовались различные группировки - в зависимости от отношения к докладу Хрущева. Одни утверждали, что докладчик «исказил историческую правду» и даже если что-то из сказанного соответствует действительности, то «об этом следовало молчать»; другие считали доклад «преждевременным», а кое-кто вовсе разочаровался в коммунистических идеях и вышел из компартии.

Уже 5 июня 1956 года американская The New York Times опубликовала полный текст доклада Хрущева, который, по сути, не отличался от того, что прозвучал на съезде. Ряд историков не без оснований полагают, что текст доклада попал на Запад с помощью польских коммунистов. С этого начался новый этап антикоммунистической и антисоветской истерии.

Весьма показательно, что в 1986 году Михаил Горбачев , отвечая на вопросы французской газеты L’Humanitе , заявил, что «сталинизм - понятие, придуманное противниками коммунизма, и широко используется для того, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом». Правда, затем, как известно, он изменил свою позицию, и в итоге в СССР развернулась острая критика сталинского периода…

«БЕЖАТЬ ВПЕРЕДИ ПАРОВОЗА»

Какова роль самого Никиты Хрущева в массовых репрессиях: был ли он их инициатором или всего лишь послушным исполнителем указаний Сталина?

Думаю, справедливо утверждать и то и другое. Личная вина Хрущева принципиально ничем не отличалась от «вклада» в массовые репрессии других членов ближайшего сталинского окружения: Молотова, Ворошилова, Кагановича, Жданова, Маленкова, Берии и других.

Для того чтобы сделать карьеру в то время, в особенности если речь шла о партийной или государственной карьере, мало было «признавать программу и устав партии». Требовалось постоянно проявлять инициативу в деле «неуклонного проведения в жизнь решений партии». И делать это, говоря сталинскими словами, не в порядке «общей болтовни, а строго деловым образом».

Можно сказать, любому сталинскому выдвиженцу следовало «бежать впереди паровоза», опережая конкурентов в борьбе за место под солнцем, и личным примером показывать образцы деловой активности и собачьей преданности вождю. Кроме того, следует учесть и характер Хрущева - живой, импульсивный, инициативный.

Приведу только один пример собственных изысканий в этом направлении. В бытность первым секретарем ЦК КП(б) Украины Никита Сергеевич в феврале 1948 года направил Лаврентию Берии пакет документов. В них содержалось предложение принять в республике закон, ужесточающий трудовую дисциплину в колхозах. В качестве одной из мер предусматривалась высылка «прогульщиков» в отдаленные районы страны на спецпоселение. Это была жестокая антикрестьянская мера, которую Сталин одобрил. Летом того же года она была распространена на всю страну.

- Насколько хранящиеся в архивах документы позволяют раскрыть роль Хрущева в репрессиях 1930-1950-х годов?

Настолько, что можно с полным основанием сказать: Хрущев виновен. Пик репрессий, как известно, пришелся на 1937-1938 годы. С 1938 года Никита Сергеевич был не только первым секретарем ЦК Компартии Украины, но и кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). В этом качестве он ставил свою визу на многих расстрельных списках…

Существует мнение, что в годы правления Хрущева в архивах была проведена основательная чистка от порочащих его сведений. Так ли это?

Чистка архивов в советские времена была обычным делом, повышавшим шансы претендентов в борьбе за высшую власть в стране. Архивные тайны обладают страшной разрушительной силой, они помогают контролировать прошлое и позволяют формировать будущее. Публикация или, напротив, сокрытие компрометирующих сведений о первых лицах государства (а в самом крайнем случае и уничтожение секретных документов) являлись важным средством в борьбе за лидерство.

Напомню, что 5 марта 1953 года, когда Сталин доживал свои последние часы, на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета министров и Президиума Верховного Совета СССР было сделано заявление, что «Бюро Президиума ЦК поручило товарищам Маленкову, Берии и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок».

По общему мнению историков, на тот момент эти трое, перечисленные в заявлении, были наиболее активными фигурами среди возможных сталинских преемников. Они зависели друг от друга, но не доверяли никому. Поэтому наряду с первой и главной задачей - распределением важнейших постов в государстве (удачно для них завершившимся на упомянутом заседании) - они сразу же решили еще одну, не менее важную для них проблему: взяли под контроль сталинский архив.

Этот совместный контроль, с их точки зрения, позволял избежать возможных «сюрпризов», связанных с наличием среди секретных документов компромата на них, и в определенной степени должен был гарантировать их политическое будущее.

Каждый из этой троицы озаботился в первую очередь собственной безопасностью, но в литературе нет упоминаний, кому из доверенных лиц они поручили работу по разборке сталинского архива. Вероятнее всего, каждый из троицы ограничился беглым просмотром и забрал из сталинских бумаг, включая архив, те документы, которые могли скомпрометировать лично его. Для выявления всех возможных документов, содержавших компромат, времени у них было явно недостаточно. Да и вряд ли за столь короткий срок (борьба за власть в 1953 году среди сталинских эпигонов развивалась стремительно) можно было без привлечения архивных специалистов квалифицированно разобрать сталинский архив и найти нужные бумаги.

Никита Сергеевич Хрущев остается одной из самых загадочных и противоречивых личностей в отечественной истории. Именно при нем произошла так называемая «оттепель» в отношениях с капиталистическим миром, но, в то же самое время, мир висел на волоске от ядерной войны. Он пришел к власти, находясь в милости у Сталина, но после смерти последнего облил грязью с головы до ног, зачитав доклад о культе личности и его последствиях.

И. В. Сталин, или Что означает понятие «государственная личность»

При рассмотрении такого сложного вопроса, в котором отражается информация об итогах воздействия отдельно взятого человека на внутреннее и внешнее развитие государства, возникает вопрос о том, что это за личность? В современном мире считается, что один человек не может изменить процесс развития целой страны и общества в целом. Однако при некоторых существующих формах власти это становится возможным, особенно если эта личность обладает высокими волевыми характеристики, позволяющими ей продвигать свои идеи, т.е. «гнуть свою линию».

Начиная с 20-х годов, во главе Советского государства встала сильная личность - И. В. Сталин. Ему удалось провести свою реформаторскую деятельность очень удачно для формирования тоталитарного режима. Вся власть при этом была сосредоточена в руках партийного руководства, причем это самое руководство было «под колпаком» у самого Сталина. За почти 30-летний срок управления СССР ему удалось в корне изменить политическую, экономическую и социальную сферу страны. Нужно признать, ему удалось многое. Но в этом многом были не только положительные факты. Имелось место и страшным, бесчеловечным злодеяниям, которым трудно найти оправдание.

Никита Хрущев все эти отрицательные стороны его политической деятельности выставил напоказ всем: и «своим», и «чужакам», чему последние очень порадовались и поаплодировали. На сам же это оказало глубокое разрушающее воздействие внутри страны.

Закрытое заседание и «секретный доклад» Хрущева

Вторая часть съезда оказалась судьбоносной для развития СССР и всего советского общества. Выше было сказано, что две части съезда неравнозначны - это действительно так. Первая часть длилась 11 дней и ничего более-менее значительного там не происходило. Вторая же часть произошла в последний день съезда. Никита Хрущев зачитал «секретный доклад», который ввел зал в состояние ступора и глубокого шока. Он развенчал миф о культе личности Сталина и сделал его главным и единственным виновником массовых репрессий и других злодеяний за все годы его нахождения у власти, т. е. за все 30 лет. Неудивительно, что было решено обойтись без прений и обсуждений этого доклада - в зале стояла гробовая тишина во время доклада, а после него не было аплодисментов, что было необычным явлением для подобного рода мероприятий.

Достоверно узнать, что конкретно говорил Хрущев делегатам, пока не предоставляется возможным. Печатный текст, дошедший до нас, является отредактированным, а записей аудиомагнитофона на настоящий момент времени еще не обнаружено. Но, учитывая факт импровизации, доклад «О культе личности и его последствиях» мог отличаться от текста, пущенного в массы для ознакомления.

Результат и ответ населения на «секретный доклад»

Оценить последствия выступления Хрущева на 20 съезде очень сложно. Народу свойственно «перекачиваться» из крайности в крайность. До 25 февраля 1956 года Сталин был «иконой», даже мысли о его несостоятельности как политика не возникало, и тем более о возможных злодействах, творимых им. Обо всем этом рассказал 20 съезд партии. Его историческое значение было непредсказуемым. Скорее всего, даже сам Никита Сергеевич не догадывался, к чему приведет его выступление.

Население разделилось в оценке доклада на две части - одна выступала «за», и предлагала продолжить работу в этом русле, вторая часть выступила резко против критики вождя всех времен и народов.

В ЦК начали приходить письма и записки, в которых предлагалось продолжить дело развенчания «мифа о Сталине». Поступали отдельные предложения каждому партийцу высказаться, касаемо этого вопроса.

Как же народные массы узнали об этом докладе? Все дело в том, что сразу после того, как закончился 20 съезд Коммунистической партии, началась масштабная акция ознакомления населения всех категорий с текстом выступления Хрущева.

После чего поступали вопросы о правомерности нахождения тела Сталина рядом с Лениным. Возникали предложения о реабилитации таких матерых революционеров, как Троцкий, Бухарин, Каменев, Зиновьев, Раковский. Помимо них, были еще многие тысячи предложений о возвращении честного имени незаконно осужденных советских граждан.

Кровавые события в Тбилиси

Отдельным моментом были события в Тбилиси, которые породил 20 съезд партии. Год 1956 стал трагическим для грузинского народа. Никите Сергеевичу нужно было понимать, к чему могут привести его неосторожные слова. Грузия была Родиной Сталина. За то время, которое он находился у власти, получил такой авторитет, что его начали называть полубогом и стали обожествлять. Кстати, и по сей день к нему в Грузии остается особое отношение. Секретный доклад был зачитан в конце февраля 1956, а уже в марте начались массовые волнения.

Хрущев мог послать в Грузию опытных пропагандистов, которые бы смогли все «правильно» объяснить и донести населению. Но Никита Сергеевич не был в этом заинтересован - он направил туда карательные силы. Результат - пролилось много крови. И по сей день в Грузии Хрущева вспоминают недобрым словом.

Историческое значение

Доклад Хрущева имел неоднозначные итоги. Во-первых, он стал началом демократизации в государственном управлении - запрещались репрессии и террор в партийной борьбе. Но, в то же время, власть не хотела давать населению много свободы в действиях. А между тем, молодежь, как наиболее прогрессивная часть общества, понимала события, происходившие в политике, по-своему. Он считала, что время оков в прошлом, пришла настоящая свобода.

Но это была ошибка. Хрущев хотел вернуть все назад, притормозить процесс десталинизации, но уже было поздно, и теперь ему приходилось подстраиваться под происходящие события, направленные в сторону демократии.

Партийное же руководство от этого не изменилось - оно осталось прежним, но все хотели, как можно в большем обвинить Сталина и Берию, тем самым выставив свою деятельность в более приглядном свете.

Решение съезда о всеобщей пропаганде «секретного доклада» Хрущева привело к большим изменениям, но даже высшие руководители не понимали, к каким последствиям это приведет. В результате начался процесс разрушения государственного устройства общества всеобщего равенства.

«Оттепель»

Вторая половина 50-х - середина 60-х годов XX века вошла в отечественную историю, как период Хрущевской оттепели. Это время поворота развития СССР от тоталитаризма к чему-то, напоминающему демократию. Произошло улучшение отношений с капиталистическим миром, «железный занавес» стал более проницаемым. При Хрущеве в Москве организован международный фестиваль молодежи.

Были прекращены гонения партийных работников, многие из осужденных при Сталине были реабилитированы. Немногим позже реабилитации были подвержены простые граждане. В это же время произошло оправдание народов-предателей, к которым относились чеченцы, ингуши, немцы и многие другие.

Крестьянство было освобождены из «колхозного рабства», была урезана рабочая неделя. Народ это принял оптимистично, что оказало общее положительное воздействие на экономику страны. По всей стране началось активное строительство жилищных площадей. И по сей день нет в России и других странах бывшего Союза города, в котором нет хотя бы одной «хрущевки».

20 съезд партии явился событием не только внутрисоветского масштаба, но и международного. За выступление на этом съезде Хрущеву простили многое - Венгерские события, кровавую расправу в Тбилиси и Новочеркасске, преклонение перед Западом, его личное активное участие в репрессивных действиях в годы правления И. Сталина, хамское и наглое отношение к интеллигенции. В годы перестройки даже возникали предложения перезахоронить Никиту Сергеевича у подножия Кремлевской стены. Да, безусловно, он стал мировой фигурой в результате одной знаменитой речи. Это как Черчилль после Фултонской речи, объявивший о начале «Холодной войны», и вмиг ставший центральной фигурой в мировой политике.

Николай Федотов

Антинаучная методология либерализма

Часть 1. Доклад «о культе личности и его последствиях»: ложь мирового масштаба

Нынешний либерализм измельчал. Представители либеральной идеологии, при всей декларируемой прогрессивности, при всех разговорах об «отсталости России» и «передовом демократическом Западе», на деле, мало чем отличаются от сектантов. Обросший жиром и погрязший в разврате класс капиталистов уже неспособен породить идеологов, которые стоили бы хоть мизинца Руссо, Вольтера, Монтескье. Зато буржуазия создала громадный манипулятивный аппарат, позволяющий внедрять в массовое сознание мифы, воздействуя лишь на эмоции людей. Кроме того, создана даже целая эрзац-наука, которая занимается обоснованием этих мифов для тех, кто мнит себя приверженцем «научного подхода». Общефилософская, методологическая безграмотность современной буржуазной интеллигенции как раз способствует тому, что псевдонаучные труды, изобилующие умело замаскированными фальсификациями, с легкостью принимается теми, кто причисляет себя к интеллектуалам, за чистую монету.

Если у выше упомянутых основоположников либерализма имелась определенная положительная программа, то основной чертой идеологии современных либералов является антикоммунизм. Причем антикоммунизм этот не имеет решительно никакого научного обоснования в виде хотя бы попыток опровергнуть марксизм с научных позиций. Либералы начисто отвергают научную методологию, требующую для опровержения той или иной теории опровергать систему объективных законов, на которых она основана, и создавать новую теорию, с новой системой таких законов. Нет, на научно-теоретическом фронте либералы избегают бороться с коммунизмом. Любой разговор о коммунизме господа либералы сводят к критике собственных версий истории СССР. По сути, единственный «аргумент», который у них остался против коммунистов - это, якобы, «кровавое советское прошлое» с «миллионами невинно репрессированных», «обреченными на голод крестьянами», опять же «миллионами советских солдат, которых кровавые советские военачальники гнали в войну на убой в бессмысленных атаках», ну и, естественно, с дефицитом столь дорогой либеральному сердцу колбасы. По мнению либералов, таким образом, «сама история доказала невозможность и губительность коммунизма».

Парадоксально, но современная либеральная антикоммунистическая мифология уходит своими корнями еще в советские времена. Ее краеугольные камни были заложены еще в середине 50-х годов. Условно говоря, Хрущев своим докладом на ХХ Съезде разбудил солженицыных и Ко, которые развернули антикоммунистическую агитацию еще в более лживой, невежественной и наглой форме. Ну а после прихода буржуазии к власти методология антисоветчиков была взята на вооружение многочисленной «научной» обслугой буржуазии, завалившей прилавки антисоветской литературой. Причем часть этой литературы, действительно, вполне умело, с соблюдением всех требований к оформлению, замаскирована под научные труды.

В данной работе я не буду ставить своей целью выявление объективной истины касательно тех или иных явлений в советской истории. Это, в конечном счете, дело историков, которые в свое время с подлинно научных позиций материалистической диалектики до истины докопаются. Моя задача - продемонстрировать антинаучность методологии, которую используют трибуны антикоммунизма и дипломированные холуи буржуазии для критики советского периода.

Как известно, любимая тема всех антикоммунистов - сталинский период. Он представляется в виде своеобразного «концентрированного ужаса», за который коммунисты должны каяться и который, по либеральной логике, является «доказательством» «звериной сущности» коммунизма и коммунистов. Не будет преувеличением сказать, что антисталинская мифология - краеугольный камень всего современного антикоммунизма. Ведь в теоретическом плане либералы марксистам ничего противопоставить не могут. А краеугольные камни антисталинской мифологии заложил никто иной, как «коммунист» Хрущев. Забавно, повторяя по сей день тезисы из его печально известного доклада «О культе личности и его последствиях», либералы почему-то забывают, что они были сформулированы одним из «сталинских палачей» (по либеральной классификации).

На самом деле, лживость данного доклада - это установленный факт. К примеру, американский исследователь Гровер Ферр в своей книге «Антисталинская подлость» убедительно опроверг все антисталинские «аргументы», высказанные Хрущевым. Причем сделал он это даже не с позиций марксизма, а просто на основе фактов.

Примечательно, что и в современном либерально-антикоммунистическом дискурсе вопрос истинности/ложности хрущевского доклада вообще не ставится. На первый план выдвигается его «всемирно-историческое значение» как «удара по коммунизму». Господ либералов ни капельки не смущает, что этот «удар» был нанесен при помощи откровенной лжи. Вот, к примеру, что говорит известный антикоммунист Сванидзе на одной из либеральных конференций.

«Вот этот доклад, который потряс воображение. Первая страна социализма. Страна, олицетворяющая практически готовый рай на земле. И тут глава государства и партии говорит с трибуны такое. Говорит про человека, богу равного. На которого молились только что» .

Дескать, не суть, что наврал. Главное, что «потряс воображение». И ведь, действительно, в условиях, когда массовое невежество отнюдь еще не было преодолено, несмотря на все успехи массового образования, эта ложь многими была принята за чистую монету. И тот факт, что руководитель первого в мире социалистического государства, стоявшего во главе мировой классовой борьбы пролетариата, вдруг перед всем миром предстал в роли лжеца, безусловно, нанес огромный вред делу коммунизма.

Хотя особо «упоротые» до сих пор носятся с этим докладом как с писаной торбой и даже переиздают .

Итак, обратимся к тексту доклада. Я не буду анализировать его столь подробно, как это сделал Гровер Ферр. Остановлюсь лишь на некоторых ключевых местах.

Вдумчивое прочтение данного опуса приводит к мысли, что он рассчитан на каких-то примитивных людей, готовых принимать на веру абсолютно не доказанные тезисы. Складывается впечатление, что его писали политтехнологи, которые ставили своей задачей не доказать вину Сталина, а внушить аудитории, что Сталин - «плохой». Для этого использовался самый широкий спектр манипулятивных приемов: противопоставление (Ленина Сталину), логические манипуляции (принятие за аксиому того, что надо доказывать), обращение к эмоциям (когда, к примеру, количество репрессированных членов партии называется безотносительно разбора их вины) и т.п. Наконец, все это приправлено вопиющей научно-теоретической безграмотностью автора, откровенным оппортунизмом.

Формула хрущевского доклада состоит из четырех «постоянных»: «культ личности» и «репрессии», которые противопоставляются «коллективному руководству» и «социалистической законности». Начнем с первого:

«После смерти Сталина Центральный Комитет партии стал строго и последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения ее в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все может сделать; он непогрешим в своих поступках.

Такое понятие о человеке, и, говоря конкретно, о Сталине, культивировалось у нас много лет».

Марксист, в принципе, не может ставить вопрос столь абстрактно-метафизически при рассмотрении какого-либо явления. Если кого-то наделяют какими-то сверхъестественными качествами, то ключевой для коммуниста вопрос - служит ли это делу коммунизма или нет. То есть «культ» кого-либо или чего-либо не может быть плох «вообще». Разве плох, к примеру, культ науки или культ знаний? А вот культ здоровья может служить реакционным целям в одних условиях (как в нацистской Германии) и прогрессивным в других (СССР). Исследование данного вопроса марксист должен был строить следующим образом. Во-первых, нужно понять сущность явления. То есть, насколько приписываемые Сталину и его деятельности положительные характеристики не соответствовали объективной реальности, то есть реальному вкладу Сталина в дело коммунизма. Во-вторых, если выясняется, что не соответствовали, то определить, какой вред нанес «культ» делу коммунизма. В-третьих, если такой вред доказан, то выявить объективные и субъективные причины формирования такого «культа». Вот это был бы правильный, научный подход.

А что же делает Хрущев? Он ставит вопрос абстрактно. Дескать, «культ личности - это плохо», видимо, не иначе, как из соображений абстрактной «справедливости». Хрущев не занимается анализом роли Сталина в деле коммунистического строительства, не пытается доказать неадекватность «культа» и даже не выясняет его причины. Почему он так поступает, понятно. Ведь и сам докладчик, и его соратники по Политбюро сами были проводниками этого «культа» и неоднократно восхваляли Сталина в своих речах.

Хрущев поступает как манипулятор. Только что обвинив Сталина в «уподоблении богу», он уподобляет богу Ленина и цитирует его, бездумно, будто это «священное писание». Вся его «логика» строится на подборе цитат таким образом, чтобы представить действия Сталина противоречащими заветам Ленина.

К примеру, якобы, Ленин говорил об опоре на массы, а Сталин все решал сам.

«Ленин учил, что сила партии состоит в неразрывной связи с массами, в том, что за партией идет народ - рабочие, крестьяне, интеллигенция. «Только тот победит и удержит власть, - говорил Ленин, - кто верит в народ, кто окунется в родник живого народного творчества» (В. И. Ленин, т. 26, стр. 259) »

Только забывает Хрущев, что эта «неразрывная связь с массами» и призывы «окунуться в родник народного творчества» отнюдь не тождественны хвостизму и отнюдь не доказывают, что Ленин ПРИНЦИП принятия решений ставил выше ВЕРНОСТИ этих решений. Связь с массами состоит, прежде всего, в объективной роли научного авангарда, которую играла большевистская партия, в признании массами этой роли, а не в том, что сами массы принимали решения. Авангардная роль партии и ее монополия на принятие важнейших решений никогда Лениным не ставилась под сомнение.

Сталинский «культ личности» противопоставляется ленинскому «коллективному руководству»:

«При жизни Ленина Центральный Комитет партии был подлинным выражением коллективного руководства партией и страной. Будучи воинствующим марксистом-революционером, всегда непримиримым в принципиальных вопросах, Ленин никогда не навязывал силой своих взглядов товарищам по работе. Он убеждал, терпеливо разъяснял свое мнение другим. Ленин всегда строго следил за тем, чтобы осуществлялись нормы партийной жизни, соблюдался Устав партии, своевременно созывались съезды партии, пленумы Центрального Комитета».

Что за «зверь» такой «коллективное руководство»? И зачем следовало изобретать этот терминологический велосипед, когда Хрущеву, наверняка был знаком термин «демократический централизм»? По всей видимости, потому, что нарушение Сталиным принципов демократического централизма пришлось бы доказывать, но сделать это было бы сложно, поскольку данные принципы изложены весьма четко и партийным массам были хорошо известны. А под нарушение непонятного принципа «коллективного руководства» можно подвести все, что угодно.

Термин «коллективное руководство», по сути, представляет собой «идеологему», то есть понятие с произвольным, легко изменяемым значением, «оторванное» от явления. Под «коллективным руководством» понимается «руководство по-ленински». Но что значит «по-ленински»? По версии Хрущева, это «не навязывать силой своих взглядов, убеждать, разъяснять». Однако, убеждая и разъясняя, Ленин не раз именно навязывал свои взгляды большинству. К примеру, по вопросу о Брестском мире. И Сталин, как о том ниже говорит Хрущев, сыграл большую роль в идейном разгроме троцкистов и бухаринцев. То есть ему все же удалось разъяснить партийным массам враждебность этих платформ, не прибегая к административным мерам. И Ленин, и Сталин попадали в такие условия, когда «убеждения и разъяснения» не помогали, и приходилось продавливать свои решения тем или иным путем. Как об этом неоднократно писал «Прорыв», принцип демократического централизма при таком подходе был, по сути, формальностью, поскольку не составляло труда получить коллективное одобрение решения, верность которого безупречно доказана. В таких и только в таких условиях разрушительный потенциал демократического руководства нивелируется высоким уровнем научного развития партийного руководства. Однако как только при помощи тех или иных формально-демократических манипуляций в руководство партией пробираются бездари и решения начинают приниматься голосованием, так очень быстро научное качество этих решений падает.

Тезис Хрущева, будто Сталин пренебрегал «коллективным руководством», - это всего лишь демагогическое утверждение, поскольку «коллективное руководство» суть не пойми что. Чем пренебрегал Сталин - не понятно.

Итак, «аргумент» первый. Сталин, согласно «политическому завещанию» Ленина, «груб», «сосредоточил в руках огромную власть» и вообще «следовало обдумать его перемещение с этой должности и замену на другого человека» . Правда, кандидатуру на пост генсека Ленин так и не предложил, а ЦК, обдумав, более подходящей кандидатуры на эту должность так и не нашел.

Лживость этого аргумента разоблачает Гровер Ферр в упомянутом выше исследовании. На самом деле, никаким «политическим завещанием» упомянутое Хрущевым «Письмо к Съезду» не является. Никогда в большевистской партии оно таковым не считалось, «политическим завещанием» данное письмо впервые назвал Троцкий в 1934 году в статье «Завещание Ленина» .

Кроме этого, оказывается, что Сталин (о, ужас!) позволил себе нагрубить жене Ленина Крупской, после чего Ленин написал Сталину письмо с требованием извиниться. Из этого делается следующий вывод:

«Если Сталин мог так вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к Надежде Константиновне Крупской, которую партия хорошо знает и высоко ценит как верного друга Ленина и активного борца за дело нашей партии с момента ее зарождения, то можно представить себе, как обращался Сталин с другими работниками».

Но какое, собственно, отношение имеет грубость к оценке деятельности Сталина? Тем более что причина конкретной «грубой выходки» в адрес Крупской нам так и не сообщается. Здесь мы имеем дело с типичной попыткой манипуляции аудиторией. Подобная «аргументация» была впоследствии подхвачена «разоблачителями» коммунизма с буржуазной кафедры, которые принялись копаться в личной жизни Маркса, Ленина, Сталина, играя на эмоциях обывателя, не склонного мыслить критически. Не в силах ничего противопоставить марксизму как науке, эти горе-учёные по заказу своих классовых хозяев принялись создавать «негативные образы» крупнейших марксистов. Кстати, в упомянутой книге Ферра приводятся доказательства, что, несмотря на возможную реальность этого эпизода с грубостью, хорошие отношения Крупской и членов семьи Ленина со Сталиным сохранялись долгие годы.

«Аргумент» второй. Сталин слишком жестко разобрался с «троцкистами-бухаринцами-зиновьевцами». Хрущев не ставит под сомнения заслуги Сталина в разгроме этих антипартийных течений. Правда, делает он это стыдливо, заявляя, что «партия разгромила», «партия разоблачила» и т.п. Упрек сводится к тому, что идейного разгрома было вполне достаточно, а «репрессировать» их не имело ни малейшего смысла.

«Борьба велась на идейной основе. Но через несколько лет, когда социализм был уже в основном построен в нашей стране, когда были в основном ликвидированы эксплуататорские классы, когда коренным образом изменилась социальная структура советского общества, резко сократилась социальная база для враждебных партий, политических течений и групп, когда идейные противники партии были политически давно уже разгромлены, против них начались репрессии».

А вот тут Хрущев в очередной раз демонстрирует свое непонимание марксистской диалектики. Он смотрит на ситуацию, как типичный метафизик. Дескать, поскольку количественно меньше стало кулаков и буржуазных элементов, постольку «сократилась социальная база» для враждебных течений. Он полагает, что сосланный кулак или запрещенный спекулянт-нэпман мигом стали добросовестными советскими гражданами и стали прилежно трудиться на дело коммунизма. Причем за кратчайший срок, буквально за одно десятилетие. Здесь Хрущев демонстрирует непонимание закона обострения классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму. Если количественно социальная база для буржуазных течений и сократилась, то это не значит, что данные течения ослабли. Нет, они просто приняли иные формы, их представители устроились на работу в советские органы, перешли к диверсионной работе. Кроме того, нужно учитывать классовую расстановку сил и в мировом масштабе, то есть международную обстановку, в которой группировки бухаринцев и троцкистов-зиновьевцев были уничтожены физически. Если внутри страны по остаткам эксплуататорских классов был нанесен серьезный удар, то на международной арене, наоборот, усилился фашизм. Что в ближайшее время начнется мировая война, было абсолютно понятно. Так вот качественно в таких условиях, даже идейно разгромленные враги, социальная база которых уменьшилась, становятся не менее, а более опасными.

Однако вопрос о сущности и опасности данных течений в тот конкретно-исторический момент обходится Хрущевым стороной. Этот прием тоже будет многократно применяться в будущем антисоветчиками-диссидентами. Акцент сделан не на доказательстве неправильности избранной меры пресечения для приверженцев антипартийных линий, а на абстрактном морализаторстве в духе «нельзя убивать людей за их взгляды». Казалось бы, чего проще? Были осуждены определенные деятели, судебные процессы над ними были открытыми, все материалы дел публиковались в печати. Если Хрущев ставит вопрос, что мера пресечения была избрана неправильно, то нужно «всего лишь» доказать, что следствие руководствовалось фальсифицированными данными, поэтому столь суровое наказание было излишним. Но разоблачитель «культа личности» ничем подобным не занимается. Он продолжает воздействовать на эмоции аудитории бездоказательными утверждениями.

«Сталин ввел понятие «враг народа». Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности».

Вот врёт и не краснеет. Ну да, было такое понятие «враг народа», но оно не являлось юридическим термином. Никого не осуждали с формулировкой «враг народа», в Уголовном кодексе данное понятие вообще нигде не используется. Объявление кого-то «врагом народа» было не источником юридических последствий, а, наоборот, наличие доказательств враждебной деятельности было причиной объявления того или иного деятеля «врагом народа». Кроме того, здесь Хрущев явно противоречит сам себе, поскольку выше он сам же утверждает, что «троцкисты-бухаринцы» были разоблачены именно идейно. То есть все же именно идейное разоблачение предшествовало объявлению «врагами народа», а не наоборот.

Ну и далее снова используется любимый хрущевский прием - противопоставление Сталина Ленину, «подкрепленное» цитатами. Дескать, Ленин предпочитал заблуждающихся переубеждать, а Сталин просто уничтожал. В «доказательство» приводится следующее ленинское высказывание:

«Как особое задание Контрольной Комиссии, рекомендовать внимательно-индивидуализирующее отношение, часто даже прямое своего рода лечение по отношению к представителям так называемой оппозиции, потерпевшим психологический кризис в связи с неудачами в их советской или партийной карьере. Надо постараться успокоить их, объяснить им дело товарищески, подыскать им (без способа показывания) подходящую к их психологическим особенностям работу, дать в этом пункте советы и указания Оргбюро цека и т. п.»

Вообще, в ходе чтения хрущевского доклада возникает стойкое ощущение этакого дежа-вю. Ну да, конечно! Ведь рассуждения современных нам оппортунистов, как две капли воды, по уровню аргументации похожи на хрущевское пустозвонство.

К чему автор привел данную цитату - непонятно. Любому материалисту-диалектику очевидно, что вопрос об отношении к инакомыслящим в партии надо решать конкретно-исторически, а не абстрактно, как то делает Хрущев, возводя рекомендацию Ленина от 1920 года в ранг догмы, справедливой на все времена и для всех случаев.

Дело в том, что в 1920 году конкретно-исторические условия требовали иного подхода к небольшевистским элементам, а кадровый дефицит диктовал необходимость использовать в интересах строительства коммунизма даже этих людей до тех пор, пока не будут подготовлены уже собственно-большевистские кадры или же сами эти кадры не перейдут на большевистские позиции. Но даже позднее уже идейно разгромленными оппозиционерами отнюдь не брезговали.

Оппозиция была идейно разгромлена к концу 1920-х годов. О чем, собственно, одобрительно отзывается и Хрущев. Расстреляны по приговору суда Зиновьев, Каменев, Бухарин и т.п. были в 1936-1938 гг. А вот с момента идейного разгрома до расстрела этих людей вполне себе пытались использовать на ответственных должностях. Так, Бухарин вплоть до ареста занимал должность главреда «Известий», Зиновьев работал в редколлегии журнала «Большевик», Каменев тоже вполне официально занимался редакционной работой. То есть поступал Сталин с кадрами вполне в соответствии с ленинскими рекомендациями.

Расстреляны они были лишь тогда, когда стало ясно, что эти кадры, несмотря на идейный разгром, продолжали вести антипартийную работу, то есть вредить. Причем в условиях крайне тяжелых, когда внутренние враги перешли к диверсиям и террору, воодушевленные усилением реакции в Европе. Убеждать их в очередной раз не было ни малейшего смысла.

Гровер Ферр касательно этого «аргумента» пишет:

«В течение всей жизни у Сталина не было хотя бы одного случая, когда кто-то был «исключен из руководящего коллектива» только из-за несогласия с его мнением. Примечательно, что и в докладе Хрущева нет ни одного такого конкретного примера.

Стоит напомнить: Сталин был генеральным секретарем ЦК ВКП(б), в ЦК и в Политбюро у него был только один голос. Центральный комитет мог освободить его в любое время, и сам Сталин пробовал уйти с поста генерального секретаря четыре раза. Но каждый раз его прошения об отставке отклонялись. Последняя из попыток такого рода была предпринята на ХIХ съезде партии в октябре 1952 года. Она была тоже отклонена, как и все другие».

«Но Ленин пользовался такими мерами против действительно классовых врагов, а не против тех, которые ошибаются, которые заблуждаются, которых можно путем идейного воздействия на них повести за собой и даже сохранить в руководстве».

Тем не менее, что бухаринцы, троцкисты, зиновьевцы были именно такими «хорошими» врагами, никак не доказывается, а преподносится как аксиома. Хрущев не просто знал о судебных процессах над этими группировками, но и сам вел с ними борьбу, требовал расстрела врагов на митингах. Тогда, в 1936-1938 годах, ему почему-то не казалось, что их можно «перевоспитать». Кстати, и в своем докладе на ХХ съезде он не признал, что тогда ошибался, и даже не доказал, что его ввели в заблуждение якобы фальсифицированные материалы дел.

На самом деле, как ни крути, но, если Сталин - «преступник», то Хрущев и его шайка - соучастники «преступлений». Ведь они были в руководстве вместе со Сталиным и одобряли все «преступные решения». Ссылка на то, что «боялись», ставит на господах Хрущеве и Ко крест как на коммунистах. Здесь Ферр приводит примечательный факт:

«Кое-кто в коммунистическом движении проницательно заметил, сколь недостойно выглядит подобное оправдание: «Когда советский лидер Анастас Микоян во главе делегации КПСС в Китае присутствовал на VIII съезде КПК в 1956 году, Пэн [Дэхуай] с глазу на глаз спросил его, почему только сейчас советская партия осудила Сталина. Микоян предположительно ответил: „Мы не осмеливались выступать со своим мнением в то время. Поступить так означало смерть“. На это Пэн [Дэхуай] возразил: „Что это за коммунист, который боится смерти?“».

Вот именно. Дело в том, что при Сталине данные господа боялись. Но они боялись не просто высказываться, а врать и нести безответственную чушь. История убедительно доказала, какую роль сыграли по отношению к делу коммунизма эти изворотливые бездари. Результаты их политики хорошо известны.

Ну а далее снова следует «гимн коллективному руководству». Дескать, «Ленин никогда не принимал решения единолично», «всегда советовался с ЦК», «регулярно созывал съезды» и вообще «свято соблюдал принцип демократического централизма». Не буду углубляться в критику данного принципа. Благо, в «Прорыве» опубликован целый цикл статей, посвященных данному вопросу. Подчеркну лишь, что здесь Хрущев снова уделяет внимание не сущности принимавшихся решений, а форме их принятия. На самом деле, здесь нет никакой разницы. Если Ленин сформулировал решение, и большинство его одобрило, то на практике все равно реализовывалось именно ленинское решение, в силу его ВЕРНОСТИ, то есть отсутствия у оппонентов способности верность данного решения опровергнуть с научных позиций. По хорошему, Хрущеву нужно было показать, какие решения были приняты большинством и при этом отличались от ленинских, доказав, что истина в ленинском ЦК определялась голосованием. Но такого не было на практике. На практике и при Ленине, и при Сталине в партии господствовал принцип научного централизма, несмотря на провозглашавшийся принцип централизма демократического. Абсолютно несущественно, что Ленин в силу конкретно-исторических обстоятельств вынужден был делать формальные уступки и получать одобрение большинства для каждого из своих решений, а у Сталина уже не было такой необходимости в силу иных условий, когда авторитет партии еще более усилился, а борьба с оппортунизмом привела к его серьезному поражению. Поэтому и съезды созывались реже. Вместо доказательства неправильности сталинских решений, Хрущев лишь акцентирует внимание на форме их принятия.

«Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937-1938 годах «врагами», в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения. Комиссия представила в Президиум ЦК большой документальный материал о массовых репрессиях против делегатов XVII партийного съезда и членов Центрального Комитета, избранного этим съездом. Этот материал был рассмотрен Президиумом Центрального Комитета».

Что здесь бросается в глаза? Да отсутствие конкретики. «Многочисленные факты» - это сколько? 10 из 100 - это одно, 10 из 10000 - качественно другое. «Погибли многие невинные люди» - это, опять-таки, сколько? И из чего следует их «невиновность»? Как известно, виновность, как и невиновность, устанавливает суд. Если кто-то был признан виновным по приговору суда, то для доказательства невиновности нужно доказать фальсификацию материалов дела, найти конкретных виновных в этом и наказать.

Однако Хрущев невиновность «доказывает» очень своеобразно. К примеру, он заявляет, что «из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на ХVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937-1938 гг.) 98 человек, то есть 70 процентов» . При этом, вместо доказательства невиновности расстрелянных, он пускается в пространные размышления, дескать, 80% делегатов съезда вступили в партию до 1920-го года, то есть в годы подполья и Гражданской войны. Да и вообще, «немыслимо было, чтобы съезд такого состава избрал Центральный Комитет, в котором большинство оказалось бы врагами партии» .

Ну почему же это было «немыслимо»? В конце концов, очень даже «мыслимо» оказалось, что активный разоблачитель «врагов народа», то есть прямой участник тех самых «репрессий» Хрущев выступил с клеветническими измышлениями против Сталина и, более того, начал проводить откровенно оппортунистическую политику, не имевшую ничего общего с коммунистическим строительством. И ведь практически никто из хрущевского ЦК не смог ничего противопоставить этой политике. То есть принцип демократического централизма в середине 50-х годов вполне смог сработать против коммунизма, а в середине 30-х, в гораздо более сложной внутри- и внешнеполитической обстановке, по хрущевской логике, никак не мог.

Как ни крути, надо доказывать невиновность «репрессированных». Однако и это Хрущев делает очень своеобразно, начинает приводить примеры «невинно пострадавших». Так, он приводит как пример бывшего кандидата в члены ЦК Эйхе. Хрущев с самого начала заявляет, что дело Эйхе было фальсифицировано и вообще велось с нарушением советской законности. Дескать, его под пытками заставляли подписывать заранее составленные протоколы допросов, и вообще он полностью невиновен. В доказательство всего этого приводится… письмо самого же Эйхе Сталину, в котором он, естественно настаивает на своей невиновности. И там есть интересный фрагмент. Эйхе утверждает, что показания о своей контрреволюционной деятельности он дал после применения к нему пыток, которые применили к нему следователи Ушаков и Николаев. А они, в свою очередь, как сообщается в сносках к докладу, были расстреляны в январе 1940 года, то есть даже раньше расстрела самого Эйхе. Это означает, что их вредительская деятельность была вскрыта органами НКВД, и если б только материалами, полученными этими следователями, доказывалась виновность Эйхе, он должен был бы быть оправдан. Однако его все же расстреляли. Так что не все так просто, как получается у Хрущева. Это не говоря уже о том, что доказывать невиновность обвиняемого его же собственными показаниями - это дикость. Даже если имели место пытки, то это не значит, что абсолютно все показания были фальшивыми. Да и какие основания верить сообщениям о пытке от заинтересованного лица, то есть от обвиняемого? У него ведь есть прямой умысел врать, пытаясь доказать свою невиновность. Как правильно заметил Ферр:

«В одном из фрагментов стенограммы суда 1940 года Ежов заявляет, что подвергся изуверским истязаниям с целью получения от него ложных показаний. И, тем не менее, виновность Ежова в фальсификации признаний, побоях и пытках, фабрикации дел и физическом уничтожении многих невинных людей не подлежит сомнению».

Тем не менее, на основании этого факта Хрущев почему-то не делает вывода о невиновности Ежова, а касательно Эйхе и других - запросто.

Подобных псевдо-доказательств Хрущеву оказывается достаточно, чтоб заявить: «В настоящее время бесспорно установлено, что дело Эйхе было сфальсифицировано, и он посмертно реабилитирован» .

Если это установлено «бесспорно», то можно было это как-то более убедительно продемонстрировать. Допустим, поднять дела тех же следователей Ушакова и Николаева, убедительно разоблачить абсурдность показаний самого Эйхе, якобы, данных под пыткой. Опять же, если дело было фальсифицировано, то кем конкретно и в чем конкретно? Если следователями Ушаковым и Николаевым, то расстрел Эйхе выглядит абсурдно. Если кем-то другим, то нужны, как говорится, «имена, явки, фамилии». Но ничего нет.

Хрущев на XX съезде КПСС.
Подлость и глупость освященная демократической процедурой.

Более того, есть один нюанс, на котором стоит остановиться подробнее. Хрущев заявляет, что Эйхе «посмертно реабилитирован». Но суть в том, что в советском уголовно-процессуальном законодательстве не было такого термина как «реабилитация». Вынесенный приговор мог быть отменен, из этого следовала невиновность лица, но отмена приговора - прерогатива суда. Причем фальсификация материалов уголовного дело, если все же лицо признавалось невиновным, - это тоже серьезное уголовное преступление, в соответствии с советским уголовным законодательством.

Так, спрашивается, зачем вместо прописанной в советском законодательстве процедуры отмены приговора было изобретать велосипед с «реабилитацией»? Да потому что сильно упрощалась процедура. Что самое интересное, процедура упрощенного судопроизводства Хрущева возмущает, а вот упрощение процедуры отмены приговора не смущает нисколько. Хотя в первом случае могли пострадать невиновные, а в другом - выйти на свободу откровенные враги.

Хрущевская «реабилитация» проводилась во внесудебном порядке. Эта задача была возложена на некие «комиссии по реабилитации» «в составе: прокурора республики, края, области (председателя), членов комиссии: министра внутренних дел республики, начальника Управления МВД по краю, области, начальника Управления Комитета государственной безопасности по республике, краю, области, министра юстиции республики, начальника Управления министерства юстиции, края, области» («Реабилитация: Как это было» )

Более того, серьезные проблемы возникают касательно мотивировки каждого из решений по «реабилитации». В том же самом процитированном выше сборнике документов можно увидеть следующие формулировки таких решений:

«Прокуратурой СССР установлено, что дело о существовании в Академии Наук СССР контрреволюционной организации «Национальный центр» было сфабриковано в 1938 году по заданию ныне разоблаченных врагов народа Берия и Кобулова». (Там же. С.35)

И всё. Никаких подробностей и никаких доказательств не приводится. Никаких документов и ссылок на них, хотя такая работа должна была быть проведена, должны были быть проведены все необходимые следственные действия по изобличению фальсификаторов. И очень неплохо бы было эти документы придать широкой огласке. Это было вполне в интересах Хрущева. Но ничего подобного не произошло.

Вообще, очень странно, что сборник документов касательно «реабилитации» не содержит документов касательно проверки материалов дел. Как правило, достаточным условием для «реабилитации» признавались показания обвиняемых насчет того, что к ним применялись пытки. А если в деле были показания других свидетелей и те тоже заявляли о пытках, то и их показания тоже признавались недействительными.

Конечно, глупо спорить с тем, что в сталинские времена в ходе расследования дел допускались нарушения. Однако при Сталине велась работа по разоблачению врагов, в том числе, и в органах внутренних дел. Такие их руководители как Ягода и Ежов были осуждены и расстреляны, наравне со многими сотрудниками более низкого ранга.

В рамки данной статьи не входит выяснение виновности или невиновности тех лиц, о которых Хрущев упоминает в своем докладе. Однако факт в том, что и в указанном докладе, и в изданных на сегодняшний день сборниках документов «доказательства» отсутствия вины имеют крайне поверхностный характер. Это не говоря уже о спорности самого термина «реабилитация», отсутствовавшего в советском уголовно-процессуальном законодательстве. Судя по всему, «реабилитация» - это признание невиновными тех, кто заявлял о нарушениях «советской законности» (то есть о даче показаний под пытками), при этом категорически отрицал свою вину и клялся в верности советской власти. Критикуя Сталина за то, что при нем признание, якобы, было «царицей доказательств», Хрущев сам при рассмотрении вопроса о невиновности опирается на те же самые признания. Все те «нормы советской законности», в нарушении которых Хрущев обвинил Сталина, точно так же были нарушены им самим при проведении так называемой «реабилитации».

На самом деле, отмена приговора - это довольно сложная задача. Материалы дел, порой, занимают не один том. Пересмотр дел и доказательство фальсификации, если подходить к делу добросовестно, тоже требует соответствующего документального оформления. Здесь бросается в глаза разница между сталинским и хрущевским подходом. Наиболее громкие судебные процессы 1936-1938 гг., а также «Ленинградское дело» проводились открыто, материалы дел печатались в центральных газетах. В то же время ни один процесс над «сталинскими палачами», вроде Берии и Абакумова, открытым не был. Материалы дел ключевых «реабилитированных» фигур, вроде Постышева, Косиора, Рудзутака, Косарева и того же Эйхе, не были опубликованы, равно как не были опубликованы и доказательства фальсификации их дел.

Если бы целью Хрущева было восстановление справедливости, то, наоборот, доказательства невиновности должны были быть безупречны и доступны для изучения каждому советскому гражданину. Но создается впечатление, что мотив был другой, а именно, «реабилитация» целого ряда откровенно оппортунистических тезисов. К примеру, тезиса о том, что ценность члена партии определяется его заслугами. Дескать, статус «старого большевика» дает вечные гарантии от скатывания к оппортунизму. Абсолютно бездоказательной ревизии подвергается сформулированный Сталиным закон о росте классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму. В абсолют возводится принцип демократического централизма, предполагающий определение истины голосованием и уравнивание в правах всех мнений, в независимости от их соответствия объективной истине. Откровенно метафизически освящаются некие «ленинские нормы партийной жизни». Хотя, владей Хрущев материалистической диалектикой, он понимал бы, что никаких раз и навсегда данных норм партийной жизни быть не может, что эти нормы определяются исключительно конкретно-историческими условиями. Надо понимать, что цель коммунистов - не соблюдение, сформулированных Хрущевым «ленинских норм», а реальный коммунизм. Нормы партийной жизни должны служить делу коммунизма. Если же они препятствуют коммунистическому строительству, то должны быть непременно и творчески исследованы, проверены и оперативно заменены. История убедительно продемонстрировала, как соблюдение «норм партийной жизни», приписанных Ленину Хрущевым, то есть тех же «принципов демократического централизма», без оглядки на качество самой партии, не только не препятствовало, но и способствовало реставрации капитализма.

То и дело автор доклада скатывается к пустому и абстрактному морализаторству. К примеру, в вопросе о применении пыток. Хрущев безапелляционно заявлял, дескать, пытки - это «нарушение советской законности» и не могут в принципе быть допустимы. Типичная позиция метафизика-моралиста, а не марксиста. Любой марксист понимает, что нельзя просто так взять и раз и навсегда принципиально исключить тот или иной метод разоблачения врагов, преступников. Поскольку методы определяются опять же конкретно-историческими условиями.

Примечательно, но именно в период «расцвета либеральных свобод», в 90-е годы, пытки получили в России самое широкое распространение. Рэкетирский утюг и паяльник до сих пор считаются неофициальными символами того десятилетия. Впрочем, не брезговали ими и сотрудники правоохранительных органов. Конечно, господа либералы, могут возразить, что все это было незаконно и они, безусловно, против пыток. Однако было бы не лишним попросить либералов философски развернуто доказать, чем ситуация, когда пытки применяются и законными, и незаконными структурами (разница между которыми была лишь формальной) практически безнаказанно, качественно отличается от той, когда применение пыток все же регламентировано законом. С одной стороны, эти господа кричат, что «пытать нельзя», с другой их действия не раз приводили к тому, что пытки используются в самых широких масштабах. Будь то пиночетовская Чили, РФ в 90-е или современная Украина.

Да, безусловно, допущение таких методов открывает определенные возможности для произвола сотрудников органов внутренних дел. Но тут опять же марксист должен обратиться к такой категории как «мера». Что в 30-е годы было более опасно для дела коммунизма? Возможность осуждения невинных или избежание наказания откровенными врагами? Хрущеву следовало доказать, что применение пыток в тех условиях было нецелесообразно и принесло больше вреда, чем пользы. Вся хрущевская аргументация сводится к тому, что вреда было больше, поскольку «пострадали многие честные партийцы». Но «доказательства» их «честности» отсутствуют. Все сводится к тому, что их «оклеветали» и «заставили под пыткой оклеветать себя», приписали преступления, которых они не совершали. Однако политическая физиономия данных членов партии и вовсе обходится стороной. Утверждения по поводу того, что уничтожение данных членов партии нанесло партии урон, таким образом, абсолютно голословно. Почему-то, например, Рокоссовский никого не оклеветал, а твердо доказывал следствию свою правоту.

Ведь достаточно посмотреть на тех деятелей, которых Хрущев приводит в пример, как «невинно пострадавших».

Косиор, судя по всему, управленец довольно посредственный, чтобы не сказать - бездарь. Коллективизацию на Украине откровенно провалил, да и, в общем-то, какими-то особыми достижениями в промышленности не отметился. О научной марксистской работе Косиора и говорить нечего. Её просто нет.

Постышев. У этого вообще одна «заслуга». Ёлку новогоднюю «реабилитировал». Ни научной работы, ни каких-то выдающихся достижений, опять-таки, нет. Зато якшался с правыми троцкистами.

Рудзутак - все то же самое. Ни на трудовом, ни на научном фронте особых заслуг нет.

Эйхе. Этот вообще в 1937-м был назначен Наркомом земледелия, а в 1938-м уже арестован. Слабо верится, что за хорошую работу на своем посту.

Что самое интересное, все они - активные проводники той самой «политики репрессий». Впрочем, как и сам Хрущев, который собственноручно и подписывал так называемые «расстрельные списки» (на самом деле, это были списки с указанием максимально возможной меры пресечения ), поскольку на момент пика «репрессий» занимал должность первого секретаря московского и областного горкома партии.

Но вернемся к тексту доклада. Очередной «аргумент» против Сталина сводится к тому, что он, дескать, виновен в потерях, которые понес СССР во время Великой Отечественной войны. Особенно, в начальный период. Эти обвинения до сих пор на разный лад перепеваются антикоммунистами всех мастей, поэтому остановимся на них подробнее.

Итак, обвинение первое. «Сталина все предупреждали о нападении, даже даты называли, а он «почил на лаврах» и ничего не предпринял».

«В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом «внезапности» нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности. Как только Гитлер пришел к власти в Германии, он сразу же поставил перед собой задачу разгромить коммунизм. Об этом фашисты говорили прямо, не скрывая своих планов».

В данной статье уже несколько раз приводились примеры научной безграмотности господина Хрущева. Причем эта безграмотность носит бесцеремонный, нахрапистый характер. Вот и здесь, видимо, он принимает свою аудиторию за полных идиотов, столь откровенно подменяя понятия. Сначала он утверждает, что сталинский тезис о внезапном нападении неверен. Однако «доказывает» он его тем, что «фашисты никогда не скрывали своей враждебности коммунизму». Да, не скрывали. И Сталин прекрасно это понимал. И вряд ли вообще кто-то в советском руководстве сомневался, что война с фашизмом обязательно будет. Но речь-то шла о внезапности. Так вот, ни Сталин, ни кто-либо еще в советском руководстве не могли знать ТОЧНОЕ время начала этой войны и той формы, в которой она начнется. Знать о враждебных намерениях - это одно, а вот знать, как и когда эти враждебные намерения будут реализованы - это уже совсем другое.

Легко, конечно, так было рассуждать через 15 лет после начала войны, когда уже были знания о том, где, кто, когда и какими силами напал противник. Но непосредственно перед началом войны таких знаний быть не могло. Налицо была сложная международная обстановка и множество возможных вариантов развития событий и донесений разведки, часто противоречивших друг другу.

Однако Хрущев продолжает настаивать, что Сталин все делал неправильно, когда, на самом деле, якобы были все возможности «подготовиться к войне».

«Если бы наша промышленность была вовремя и по-настоящему мобилизована для обеспечения армии вооружением и необходимым снаряжением, то мы понесли бы неизмеримо меньше жертв в этой тяжелой войне. Однако такой мобилизации своевременно проведено не было. И с первых же дней войны обнаружилось, что наша армия вооружена плохо, что мы не имели достаточного количества артиллерии, танков и самолетов для отпора врагу.

Советская наука и техника дали перед войной великолепные образцы танков и артиллерии. Но массовое производство всего этого не было налажено, и мы начали перевооружение армии по существу в самый канун войны. В результате этого в момент нападения врага на советскую землю у нас не оказалось в нужных количествах ни старой техники, которую мы снимали с вооружения, ни новой техники, которую собирались вводить. Очень плохо было с зенитной артиллерией, не налажено было производство бронебойных снарядов для борьбы с танками. Многие укрепленные районы оказались к моменту нападения беспомощными, так как старое вооружение с них было снято, а новое еще не введено».

Ну, это уже совсем детский сад. Что такое «вовремя и по-настоящему»? Не мог Хрущев не знать, какие конкретно мероприятия по расширению промышленного производства были предприняты в 1939-40 гг. Это и увеличение продолжительности рабочего дня и рабочей недели, и принятие строгих законов против прогулов, и строительство дублеров предприятий за Уралом. Да, многое не успели сделать. Но каким бы, интересно образом, смог бы Хрущев в промышленной мобилизации через голову прыгнуть? Никаких конкретных ошибок Сталина в подготовке производственной базы к войне он не называет. «Не имели достаточного количества танков и артиллерии»… Хорошо. Но как можно было произвести больше в тех условиях без потери в качестве? Ничего конкретного он не предлагает. Были ли реальные возможности обеспечить армию «великолепными образцами танков и артиллерии» в полном объеме и раньше, чем «в самый канун войны»? Такое впечатление, что Хрущев либо понятия не имеет, насколько сложной задачей было сокращение этих сроков и перевооружение армии, либо знает, но намеренно врёт. Что к нему уже в бытность руководителя советским государством прилипло прозвище волюнтариста, говорит, скорее, о первом. В экономических вопросах он был откровенным профаном. Окажись Хрущев у власти в те годы, вместо Сталина, имели бы «расширенное производство» низкокачественных танков. Как он решал вопросы «расширенного производства» - видно, к примеру, по тому, как он «решил жилищный вопрос», когда в относительно короткие сроки произвели массу квадратных метров низкокачественного жилья с коротким сроком службы.

Кстати, как сам Хрущев «готовился к войне» и как он вел себя на своем ответственном посту первого секретаря компартии Украины? В своем докладе он жалуется:

«К моменту войны мы не имели даже достаточного количества винтовок для вооружения людей, призываемых в действующую армию. Помню, как в те дни я позвонил из Киева тов. Маленкову и сказал ему:

Народ пришел в армию и требует оружие. Пришлите нам оружие.

На это мне Маленков ответил:

Оружие прислать не можем. Все винтовки передаем в Ленинград, а вы вооружайтесь сами».

На самом деле, здесь Хрущев сам себя дискредитирует как руководитель высшего уровня. Ведь это его прямая обязанность - быть в курсе того, хватает или не хватает винтовок. Он заявляет, что Сталин плохо подготовил страну к войне. Хорошо, предположим. Но Хрущев на своем посту имел все возможности подготовиться лучше, хотя бы в рамках УССР. Почему он не цитирует свои письма предвоенного периода, в которых докладывал о неготовности, нехватке винтовок и т.п.? Да потому что не было таких писем. Гровер Ферр цитирует Василевского, в изложении которого данный момент выглядит совсем иначе:

«…Верховный главнокомандующий сказал, что примет все меры для того, чтобы оказать Юго-Западному фронту помощь, но в то же время просил их рассчитывать в этом вопросе больше на себя.

Было бы неразумно думать,- говорил он,- что вам подадут все в готовом виде со стороны. Учитесь сами снабжать и пополнять себя. Создайте при армиях запасные части, приспособьте некоторые заводы к производству винтовок, пулеметов, пошевеливайтесь как следует, и вы увидите, что можно многое создать для фронта в самой Украине. Так поступает в настоящее время Ленинград, используя свои машиностроительные базы, и он во многом успевает, имеет уже большие успехи. Украина могла бы сделать то же самое. Ленинград успел уже наладить производство эресов. Это очень эффективное оружие типа миномета, которое буквально крошит врага. Почему бы и вам не заняться этим делом?

Кирпонос и Хрущев передали:

Товарищ Сталин, все ваши указания будут нами проводиться в жизнь. К сожалению, мы не знакомы с устройством эресов. Просим вашего приказания выслать нам один образец эреса с чертежами, и мы организуем у себя производство.

Последовал ответ:

Чертежи есть у ваших людей, и образцы имеются давно. Но виновата ваша невнимательность к этому серьезному делу. Хорошо, я вышлю вам батарею эресов, чертежи и инструкторов по производству… Всего хорошего, желаю успеха».

Вопросы подготовительных мер в предвоенный период и организации обороны в начальный период войны были в компетенции Хрущева, то есть у него были необходимые полномочия для решения указанных вопросов.

Вообще, излюбленный полемический прием современных антикоммунистов - вооружившись «послезнанием», критиковать мероприятия советской власти. А ведь, на самом деле, никакого знания, что германские войска нападут 22 июня, еще 21 июня не было. Было понимание того, что война неизбежна, и были многочисленные и противоречивые агентурные данные о дате нападения. Как, впрочем, были те же агентурные данные в пользу того, что сосредоточение войск на границе СССР - это блеф перед высадкой в Великобритании. В рамки данной статьи не входит исследование данного вопроса. Однако научные труды по данной проблеме общедоступны .

Хрущев в своем докладе лишь подленько, по-шулерски подтасовывает факты. Из длинного перечня агентурных донесений он выбирает те, в которых была информация о нападении 22 июня, и размахивает ими, обвиняя Сталина в духе «ему говорили, а он не верил».

Но на этом Хрущев не останавливается. Он из кожи лезет вон чтоб «доказать», что и на посту Верховного главнокомандующего у Сталина никаких заслуг не было. «Аргументы» для этого им используются снова откровенно лживые. Вот пример:

«Было бы неправильным не сказать о том, что после первых тяжелых неудач и поражений на фронтах Сталин считал, что наступил конец. В одной из бесед в эти дни он заявил:

То, что создал Ленин, все это мы безвозвратно растеряли.

После этого он долгое время фактически не руководил военными операциями и вообще не приступал к делам и вернулся к руководству только тогда, когда к нему пришли некоторые члены Политбюро и сказали, что нужно безотлагательно принимать такие-то меры для того, чтобы поправить положение дел на фронте».

Врёт, что называется, «как Троцкий». Причем врет сознательно. Как у руководителя государства у него была возможность доступа в архив для ознакомления с тетрадью записи лиц, принятых Сталиным, и убедиться, каков был поток посетителей в эти дни. Сейчас эта тетрадь есть в открытом доступе .

А вот еще «аргумент», в очередной раз свидетельствующий о научно-теоретической безграмотности Хрущева:

«Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах. И это естественно, так как за всю Отечественную войну он не был ни на одном участке фронта, ни в одном из освобожденных городов, если не считать молниеносного выезда на Можайское шоссе при стабильном состоянии фронта».

Очевидный бред. То есть, по его логике, получается, что для того, чтобы понять положение на фронтах, Верховному главнокомандующему нужно «побывать на участке фронта», так скажем, все своими глазами увидеть и «пощупать». Иные способы понимания Хрущев, видимо, не признает. Прямо как заправский позитивист. Что ж он здесь про Ленина-то не вспоминает? Ведь он многие годы успешно руководил партией вообще из эмиграции, а во время Гражданской войны тоже не был ни на одном участке фронта. И, наоборот, Хрущевская практика «разъездов по местам» в его бытность Генеральным секретарем не привела ни к чему хорошему. Административная система, в которой ничего не решается без непосредственного участия первого лица, - гнилая, что называется, по определению.

В качестве «доказательства» «бездарности» Сталина как военачальника Хрущев приводит в пример «Харьковскую операцию» 1942 года.

«Когда в 1942 году в районе Харькова для наших войск сложились исключительно тяжелые условия, нами было принято правильное решение о прекращении операции по окружению Харькова…

Что же из этого получилось? А получилось самое худшее из того, что мы предполагали. Немцам удалось окружить наши воинские группировки, в результате чего мы потеряли сотни тысяч наших войск. Вот вам военный „гений“ Сталина, вот чего он нам стоил».

Точно такая же ложь, как и все остальные «аргументы». Во-первых, никаких доказательств вины Сталина снова нет. Хрущев просит подтвердить свои слова Баграмяна, того самого, который был начальником штаба Юго-западного фронта, проводившего неудачную кампанию. Примечательно, что Сталин возложил вину за провал операции именно на него, Тимошенко и Хрущева в директивной записке от 26 июня 1942 года . Это вполне логично, поскольку разрабатывал план операции отнюдь не Сталин. Этим занималось руководство фронта, то есть Тимошенко, Хрущев и Баграмян. Следовательно, непосредственную ответственность именно они и должны нести за провал. Современные исследования Харьковской операции тоже подтверждают правильность выводов Сталина. Операция не была изначально провальной или плохо спланированной. Наоборот, она в определенный момент была очень близка к успеху, а к поражению привели именно неправильные действия фронтового командования .

На этом, как мне кажется, можно закончить цитирование хрущевского доклада. Его лживая сущность вполне очевидна, доказана и, в общем-то, не оспаривается даже большинством буржуазных исследователей. Все хрущевские обвинения против Сталина являются необоснованными. Автором доклада при анализе сталинского периода начисто проигнорирован марксистский диалектический метод, «факты» выдернуты из исторического контекста острейшей фазы классовой борьбы или же просто искажены.

Следует лишь еще раз подчеркнуть ту негативную роль, которую сыграл данный доклад в деле коммунистического строительства. Тут господа антикоммунисты правы. Ущерб был огромен.

Во-первых, мировое коммунистическое движение столкнулось с серьезным вызовом, который заключался в том, что стало очевидно: во главе компартии, организовывавшей и направлявшей мировое коммунистическое движение, оказался абсолютно безграмотный в научно-теоретическом плане деятель, способный лгать на весь мир, поливать грязью одного из наиболее авторитетных марксистов, успешно руководившего коммунистическим строительством в СССР. Причем у власти он оказался вполне в соответствии с принципами демократического централизма. К сожалению, разглядеть смертоносную для коммунизма силу данного принципа мировое коммунистическое движение оказалось неспособно. Он способствовал постепенной победе оппортунистов и в других странах соцлагеря.

Во-вторых, огромную услугу оказал Хрущев классовому врагу. Буржуазная пресса всех стран радостно тиражировала речь, в которой «коммунист» Хрущев попытался дискредитировать Сталина при помощи лжи. Буржуазии было на руку и то, что эта критика исходит от первого лица СССР, и то, что это первое лицо лжет. И то, и другое, работало против коммунизма. Внутри СССР классовые враги увидели в хрущевском докладе сигнал к действию. Дескать, теперь можно не просто критиковать Сталина, но делать это в стиле Хрущева, то есть врать, не считаться с объективными условиями, взывать к эмоциям по поводу тысяч, якобы, «невинно убиенных». А попутно, но все же осторожно, лягать коммунизм как таковой.

Наконец, в-третьих, ни в КПСС, ни в мировом коммунистическом движении, к сожалению, не нашлось сил для решительного разгрома хрущевского оппортунизма. А это свидетельствовало о научно-теоретической слабости коммунистического движения. Что тоже, безусловно, не могло не радовать буржуазию.

Если коммунизм, в наиболее глобальном понимании, - это наука, то оппортунизм суть глупость. Хрущевский доклад ознаменовал тактическую победу глупости над наукой, что самым печальным образом отразилось на судьбе первой попытке построения коммунизма в истории человечества.

Продолжение следует…

Январь-февраль 2016

Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева Н. С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза

Товарищи! В Отчетном докладе Центрального Комитета партии XX съезду, в ряде выступлений делегатов съезда, а также и раньше на Пленумах ЦК КПСС, немало говорилось о культе личности и его вредных последствиях.

После смерти Сталина Центральный Комитет партии стал строго и последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения ее в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все может сделать; он непогрешим в своих поступках.

Такое понятие о человеке, и, говоря конкретно, о Сталине, культивировалось у нас много лет.

В настоящем докладе не ставится задача дать всестороннюю оценку жизни и деятельности Сталина. О заслугах Сталина еще при его жизни написано вполне достаточное количество книг, брошюр, исследований. Общеизвестна роль Сталина в подготовке и проведении социалистической революции, в гражданской войне, в борьбе за построение социализма в нашей стране. Это всем хорошо известно.

Сейчас речь идет о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего и для будущего партии, - речь идет о том, как постепенно складывался культ личности Сталина, который превратился на определенном этапе в источник целого ряда крупнейших и весьма тяжелых извращений партийных принципов, партийной демократии, революционной законности.

В связи с тем, что не все еще представляют себе, к чему на практике приводил культ личности, какой огромный ущерб был причинен нарушением принципа коллективного руководства в партии и сосредоточением необъятной, неограниченной власти в руках одного лица, Центральный Комитет партии считает необходимым доложить XX съезду Коммунистической партии Советского Союза материалы по этому вопросу.

Разрешите, прежде всего, напомнить вам, как сурово осуждали классики марксизма-ленинизма всякое проявление культа личности. В письме к немецкому политическому деятелю Вильгельму Блосу Маркс заявлял: «...Из неприязни ко всякому культу личности я во время существования Интернационала никогда не допускал до огласки многочисленные обращения, в которых признавались мои заслуги и которыми мне надоедали из разных стран, - я даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал.

Первое вступление Энгельса и мое в тайное общество коммунистов произошло под тем условием, что из устава будет выброшено все, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами (Лассаль впоследствии поступал как раз наоборот)» (Соч. К. Маркса и Ф. Энгельса, т. XXVI, изд. 1-е, стр. 487-488).

Несколько позже Энгельс писал: «И Маркс, и я, мы всегда были против всяких публичных демонстраций по отношению к отдельным лицам, за исключением только тех случаев, когда это имело какую-либо значительную цель; а больше всего мы были против таких демонстраций, которые при нашей жизни касались бы лично нас» (Соч. К. Маркса и Ф. Энгельса, т. XXVIII, стр. 385).

Известна величайшая скромность гения революции Владимира Ильича Ленина. Ленин всегда подчеркивал роль народа, как творца истории, руководящую и организующую роль партии, как живого, самодеятельного организма, роль Центрального Комитета.

Марксизм не отрицает роли лидеров рабочего класса в руководстве революционно-освободительным движением.

Придавая большое значение роли вожаков и организаторов масс, Ленин, вместе с тем, беспощадно бичевал всякие проявления культа личности, вел непримиримую борьбу против чуждых марксизму эсеровских взглядов «героя» и «толпы», против попыток противопоставить «героя» массам, народу.

Ленин учил, что сила партии состоит в неразрывной связи с массами, в том, что за партией идет народ - рабочие, крестьяне, интеллигенция. «Только тот победит и удержит власть, - говорил Ленин, - кто верит в народ, кто окунется в родник живого народного творчества» (В. И. Ленин, т. 26, стр. 259. В докладе даются ссылки на 4-е издание Сочинений В. И. Ленина - Ред.).

Ленин с гордостью говорил о большевистской, коммунистической партии, как вожде и учителе народа, он призывал выносить на суд сознательных рабочих, на суд своей партии все важнейшие вопросы; он заявлял: «ей мы верим, в ней мы видим ум, честь и совесть нашей эпохи» (Соч., т. 25, стр. 239).

Ленин решительно выступал против всяких попыток умалить или ослабить руководящую роль партии в системе Советского государства. Он выработал большевистские принципы партийного руководства и нормы партийной жизни, подчеркнув, что высшим принципом партийного руководства является его коллективность. Еще в дореволюционные годы Ленин называл Центральный Комитет партии коллективом руководителей, хранителем и истолкователем принципов партии. «Принципы партии, - указывал Ленин, - блюдет от съезда до съезда и истолковывает их Центральный Комитет» (Соч., т. 13, стр. 116).

Подчеркивая роль Центрального Комитета партии, его авторитет, Владимир Ильич указывал: «Наш ЦК сложился в группу строго централизованную и высоко авторитетную...» (Соч., т. 33, стр. 443).

При жизни Ленина Центральный Комитет партии был подлинным выражением коллективного руководства партией и страной. Будучи воинствующим марксистом-революционером, всегда непримиримым в принципиальных вопросах, Ленин никогда не навязывал силой своих взглядов товарищам по работе. Он убеждал, терпеливо разъяснял свое мнение другим. Ленин всегда строго следил за тем, чтобы осуществлялись нормы партийной жизни, соблюдался Устав партии, своевременно созывались съезды партии, пленумы Центрального Комитета.

Помимо всего великого, что сделал В. И. Ленин для победы рабочего класса и трудового крестьянства, для победы нашей партии и претворения в жизнь идей научного коммунизма, его проницательность проявилась и в том, что он своевременно подметил в Сталине именно те отрицательные качества, которые привели позднее к тяжелым последствиям. Озабоченный дальнейшими судьбами партии и Советского государства, В. И. Ленин дал совершенно правильную характеристику Сталину, указав при этом, что надо рассмотреть вопрос о перемещении Сталина с должности генерального секретаря в связи с тем, что Сталин слишком груб, недостаточно внимателен к товарищам, капризен и злоупотребляет властью.

В декабре 1922 года в своем письме к очередному съезду партии Владимир Ильич писал: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

Это письмо - важнейший политический документ, известный в истории партии как «завещание» Ленина , - роздано делегатам XX съезда партии. Вы его читали и будете, вероятно, читать еще не раз. Вдумайтесь в простые ленинские слова, в которых выражена забота Владимира Ильича о партии, о народе, о государстве, о дальнейшем направлении политики партии.

Владимир Ильич говорил: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.».

Этот ленинский документ был оглашен по делегациям XIII съезда партии, которые обсуждали вопрос о перемещении Сталина с поста генерального секретаря. Делегации высказались за оставление Сталина на этом посту, имея в виду, что он учтет критические замечания Владимира Ильича и сумеет исправить свои недостатки, которые внушали серьезные опасения Ленину.

Товарищи! Необходимо доложить съезду партии о двух новых документах, дополняющих ленинскую характеристику Сталина, данную Владимиром Ильичом в его «завещании».

Эти документы – письмо Надежды Константиновны Крупской председательствовавшему в то время в Политбюро Каменеву и личное письмо Владимира Ильича Ленина Сталину.

Зачитываю эти документы:

1. Письмо Н. К. Крупской: «Лев Борисыч, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т. к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию , как более близким товарищам В. И., и прощу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая и нервы напряжены у меня до крайности. Н. Крупская».

Это письмо было написано Надеждой Константиновной 23 декабря 1922 года. Через два с половиной месяца, в марте 1923 года, Владимир Ильич Ленин направил Сталину следующее письмо:

2. Письмо В. И. Ленина. «Товарищу СТАЛИНУ. Копия: Каменеву и Зиновьеву.

Уважаемый т. Сталин, Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. (Движение в зале.) С уважением: Ленин. 5-го марта 1923 года».

Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя. Если Сталин мог так вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к Надежде Константиновне Крупской, которую партия хорошо знает и высоко ценит как верного друга Ленина и активного борца за дело нашей партии с момента ее зарождения, то можно представить себе, как обращался Сталин с другими работниками. Эти его отрицательные качества все более развивались и за последние годы приобрели совершенно нетерпимый характер.

Как показали последующие события, тревога Ленина не была напрасной: Сталин первое время после кончины Ленина еще считался с его указаниями, а затем стал пренебрегать серьезными предупреждениями Владимира Ильича. Если проанализировать практику руководства партией и страной со стороны Сталина, вдуматься во все то, что было допущено Сталиным, убеждаешься в справедливости опасений Ленина. Те отрицательные черты Сталина, которые при Ленине проступали только в зародышевом виде, развились в последние годы в тяжкие злоупотребления властью со стороны Сталина, что причинило неисчислимый ущерб нашей партии.

Мы должны серьезно разобрать и правильно проанализировать этот вопрос для того, чтобы исключить всякую возможность повторения даже какого-либо подобия того, что имело место при жизни Сталина, который проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе, допускал грубое насилие над всем, что не только противоречило ему, но что казалось ему, при его капризности и деспотичности, противоречащим его установкам. Он действовал не путем убеждения, разъяснения, кропотливой работы с людьми, а путем навязывания своих установок, путем требования безоговорочного подчинения его мнению. Тот, кто сопротивлялся этому или старался доказывать свою точку зрения, свою правоту, тот был обречен на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением. Это особенно проявилось в период после XVII съезда партии, когда жертвами деспотизма Сталина оказались многие честные, преданные делу коммунизма, выдающиеся деятели партии и рядовые работники партии.

Следует сказать, что партия провела большую борьбу против троцкистов, правых, буржуазных националистов, идейно разгромила всех врагов ленинизма. Эта идейная борьба была проведена успешно, в ходе ее партия еще более окрепла и закалилась. И здесь Сталин сыграл свою положительную роль.

Партия провела большую идейную политическую борьбу против тех людей в своих рядах, которые выступали с антиленинскими положениями, с враждебной партии и делу социализма политической линией. Это была упорная, тяжелая, но необходимая борьба, потому что политическая линия и троцкистско-зиновьевского блока и бухаринцев по существу вела к реставрации капитализма, к капитуляции перед мировой буржуазией. Представим себе на минуту, что бы получилось, если бы у нас в партии в 1928-1929 годах победила политическая линия правого уклона, ставка на «ситцевую индустриализацию», ставка на кулака и тому подобное. У нас не было бы тогда мощной тяжелой индустрии, не было бы колхозов, мы оказались бы обезоруженными и бессильными перед капиталистическим окружением.

Вот почему партия вела непримиримую борьбу с идейных позиций, разъясняла всем членам партии и беспартийным массам, в чем вред и опасность антиленинских выступлений троцкистской оппозиции и правых оппортунистов. И эта огромная работа по разъяснению линии партии дала свои плоды: и троцкисты, и правые оппортунисты были политически изолированы, подавляющее большинство партии поддержало ленинскую линию, и партия сумела вдохновить и организовать трудящихся на проведение в жизнь ленинской линии партии, на построение социализма.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что даже в разгар ожесточенной идейной борьбы против троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев и других - к ним не применялись крайние репрессивные меры. Борьба велась на идейной основе. Но через несколько лет, когда социализм был уже в основном построен в нашей стране, когда были в основном ликвидированы эксплуататорские классы, когда коренным образом изменилась социальная структура советского общества, резко сократилась социальная база для враждебных партий, политических течений и групп, когда идейные противники партии были политически давно уже разгромлены, против них начались репрессии.

И именно в этот период (1935-1937-1938 гг.) сложилась практика массовых репрессий по государственной линии сначала против противников ленинизма - троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партией, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые, самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против троцкистов и правых, за ленинскую линию партии.

Сталин ввел понятие «враг народа». Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности. Это понятие «враг народа» по существу уже снимало, исключало возможность какой-либо идейной борьбы или выражения своего мнения по тем или иным вопросам даже практического значения. Основным и, по сути дела, единственным доказательством вины делалось, вопреки всем нормам современной юридической науки, «признание» самого обвиняемого, причем это «признание», как показала затем проверка, получалось путем физических мер воздействия на обвиняемого.

Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии.

Следует сказать, что и в отношении людей, которые в свое время выступали против линии партии, часто не было достаточно серьезных оснований, чтобы их физически уничтожить. Для обоснования физического уничтожения таких людей и была введена формула «враг народа».

Ведь многие лица, которых впоследствии уничтожили, объявив их врагами партии и народа, при жизни В. И. Ленина работали вместе с Лениным. Некоторые из них и при Ленине делали ошибки, но, несмотря на это, Ленин использовал их на работе, поправлял, стремился к тому, чтобы они оставались в рамках партийности, вел их за собой.

В этой связи следует ознакомить делегатов съезда партии с неопубликованной запиской В. И. Ленина в Политбюро ЦК в октябре 1920 года . Определяя задачи Контрольной Комиссии, Ленин писал, что эту Комиссию необходимо сделать настоящим «органом партийной и пролетарской совести».

«К[а]к особое задание Ко[нтрольной] К[омиссии], рекомендовать внимательно-индивидуализирующее отношение, часто даже прямое своего рода лечение по отношению к представителям т[ак] н[азываемой] оппозиции, потерпевшим психол[огический] кризис в связи с неудачами в их советской или партийной карьере. Надо постараться успокоить их, объяснить им дело товарищески, подыскать им (без способа показывания) подходящую к их психологическ[им] особенностям работу, дать в этом пункте советы и указания Оргбюро цека и т. п.».

Всем хорошо известно, как непримирим был Ленин к идейным противникам марксизма, к тем, кто уклонялся от правильной партийной линии. В то же время Ленин, как это видно из зачитанного документа, из всей практики его руководства партией, требовал самого внимательного партийного подхода к людям, которые проявляли колебания, имели отступления от партийной линии, но которых можно было вернуть на путь партийности. Ленин советовал терпеливо воспитывать таких людей, не прибегая к крайним мерам.

В этом проявлялась мудрость Ленина в подходе к людям, в работе с кадрами.

Совсем иной подход был характерен для Сталина. Сталину были совершенно чужды ленинские черты - проводить терпеливую работу с людьми, упорно и кропотливо воспитывать их, уметь повести за собой людей не путем принуждения, а оказывая на них воздействие всем коллективом с идейных позиций. Он отбрасывал ленинский метод убеждения и воспитания, переходил с позиций идейной борьбы на путь административного подавления, на путь массовых репрессий, на путь террора. Он действовал все шире и настойчивее через карательные органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы.

Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других лиц. Массовые аресты и ссылки тысяч и тысяч людей, казни без суда и нормального следствия порождали неуверенность в людях, вызывали страх и даже озлобление.

Это, конечно, не способствовало сплочению рядов партии, всех слоев трудового народа, а, наоборот, приводило к уничтожению, отсечению от партии честных, но неугодных Сталину работников.

Наша партия вела борьбу за претворение в жизнь ленинских планов построения социализма. Это была идейная борьба. Если бы в этой борьбе был проявлен ленинский подход, умелое сочетание партийной принципиальности с чутким и внимательным отношением к людям, желание не оттолкнуть, не потерять людей, а привлечь их на свою сторону, то мы, вероятно, не имели бы такого грубого нарушения революционной законности, применения методов террора в отношении многих тысяч людей. Исключительные меры были бы применены только к тем лицам, которые совершили действительные преступления против советского строя.

Обратимся к некоторым фактам истории.

В дни, предшествовавшие Октябрьской революции, два члена ЦК партии большевиков - Каменев и Зиновьев выступили против ленинского плана вооруженного восстания. Более того, 18 октября в меньшевистской газете «Новая жизнь» они опубликовали свое заявление о подготовке большевиками восстания и о том, что они считают восстание авантюрой. Каменев и Зиновьев раскрыли тем самым перед врагами решение ЦК о восстании, об организации этого восстания в ближайшее время.

Это было изменой делу партии, делу революции. В. И. Ленин в связи с этим писал: «Каменев и Зиновьев выдали Родзянке и Керенскому решение ЦК своей партии о вооруженном восстании...» (Соч., т. 26, стр. 194). Он поставил перед ЦК вопрос об исключении Зиновьева и Каменева из партии.

Но после свершения Великой Октябрьской социалистической революции, как известно, Зиновьев и Каменев были выдвинуты на руководящие посты. Ленин привлекал их к выполнению ответственнейших поручений партии, к активной работе в руководящих партийных и советских органах. Известно, что Зиновьев и Каменев при жизни В. И. Ленина совершили не мало других крупных ошибок. В своем «завещании» Ленин предупреждал, что «октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью». Но Ленин не ставил вопроса об их аресте и, тем более, о их расстреле.

Или возьмем, к примеру, троцкистов. Сейчас, когда прошел достаточный исторический срок, мы можем говорить о борьбе с троцкистами вполне спокойно и довольно объективно разобраться в этом деле. Ведь вокруг Троцкого были люди, которые отнюдь не являлись выходцами из среды буржуазии. Часть из них была партийной интеллигенцией, а некоторая часть - из рабочих. Можно было бы назвать целый ряд людей, которые в свое время примыкали к троцкистам, но они же принимали и активное участие в рабочем движении до революции и в ходе самой Октябрьской социалистической революции, и в укреплении завоеваний этой величайшей революции. Многие из них порвали с троцкизмом и перешли на ленинские позиции. Разве была необходимость физического уничтожения таких людей? Мы глубоко уверены, что если бы жив был Ленин, то такой крайней меры в отношении многих из них не было бы принято.

Таковы лишь некоторые факты истории. А разве можно сказать, что Ленин не решался применять к врагам революции, когда это действительно требовалось, самые жестокие меры? Нет, этого никто сказать не может. Владимир Ильич требовал жестокой расправы с врагами революции и рабочего класса и, когда возникала необходимость, пользовался этими мерами со всей беспощадностью. Вспомните хотя бы борьбу В. И. Ленина против эсеровских организаторов антисоветских восстаний, против контрреволюционного кулачества в 1918 году и других, когда Ленин, без колебания, принимал самые решительные меры по отношению к врагам. Но Ленин пользовался такими мерами против действительно классовых врагов, а не против тех, которые ошибаются, которые заблуждаются, которых можно путем идейного воздействия на них повести за собой и даже сохранить в руководстве.

Ленин применял суровые меры в самых необходимых случаях, когда в наличии были эксплуататорские классы, бешено сопротивлявшиеся революции, когда борьба по принципу «кто - кого» неизбежно принимала самые острые формы, вплоть до гражданской войны. Сталин же применял самые крайние меры, массовые репрессии уже тогда, когда революция победила, когда укрепилось Советское государство, когда эксплуататорские классы были уже ликвидированы и социалистические отношения утвердились во всех сферах народного хозяйства, когда наша партия политически окрепла и закалилась как количественно, так и идейно. Ясное дело, что здесь были проявлены со стороны Сталина в целом ряде случаев нетерпимость, грубость, злоупотребление властью. Вместо доказательств своей политической правоты и мобилизации масс, он нередко шел по линии репрессий и физического уничтожения не только действительных врагов, но и людей, которые не совершали преступлений против партии и Советской власти. В этом никакой мудрости нет, кроме проявления грубой силы, что так беспокоило В. И. Ленина.

Центральный Комитет партии за последнее время, особенно после разоблачения банды Берия , рассмотрел ряд дел, сфабрикованных этой бандой. При этом обнаружилась весьма неприглядная картина грубого произвола, связанного с неправильными действиями Сталина. Как показывают факты, Сталин, воспользовавшись неограниченной властью, допускал немало злоупотреблений, действуя от имени ЦК, не спрашивая мнения членов ЦК и даже членов Политбюро ЦК, зачастую не ставя их в известность о единолично принимаемых Сталиным решениях по очень важным партийным и государственным вопросам.

Рассматривая вопрос о культе личности, нам необходимо прежде всего выяснить, какой ущерб это нанесло интересам нашей партии.

Владимир Ильич Ленин всегда подчеркивал роль и значение партии в руководстве социалистическим государством рабочих и крестьян, видя в этом главное условие успешного строительства социализма в нашей стране. Указывая на огромную ответственность большевистской партии, как правящей партии Советского государства, Ленин призывал к строжайшему соблюдению всех норм партийной жизни, к осуществлению принципов коллективности руководства партией и страной.

Коллективность руководства вытекает из самой природы нашей партии, построенной на началах демократического централизма. «Это значит, - говорил Ленин, - что все дела партии ведут, прямо или через представителей, все члены партии, на равных правах и без всякого исключения; причем все должностные лица, все руководящие коллегии, все учреждения партии - выборные, подотчетные, сменяемые» (Соч., т. 11, стр. 396).

Известно, что сам Ленин показывал пример строжайшего соблюдения этих принципов. Не было такого важного вопроса, по которому Ленин принимал бы решение единолично, не посоветовавшись и не получив одобрения большинства членов ЦК или членов Политбюро ЦК.

В самые трудные для нашей партии и страны периоды Ленин считал необходимым регулярно проводить съезды, конференции партии, пленумы ее Центрального Комитета, на которых обсуждались все важнейшие вопросы и принимались всесторонне разработанные коллективом руководителей решения.

Вспомним, например, 1918 год, когда над страной нависла угроза нашествия империалистических интервентов. В этих условиях был созван VII съезд партии для обсуждения жизненно важного и неотложного вопроса - о мире. В 1919 году, в разгар гражданской войны, созывается VIII съезд партии, на котором была принята новая программа партии, решены такие важные вопросы, как вопрос об отношении к основным массам крестьянства, о строительстве Красной Армии, о руководящей роли партии в работе Советов, об улучшении социального состава партии и другие. В 1920 году созывается IX съезд партии, определивший задачи партии и страны в области хозяйственного строительства. В 1921 году на Х съезде партии были приняты разработанная Лениным новая экономическая политика и историческое решение «О единстве партии».

При жизни Ленина съезды партии проводились регулярно, на каждом крутом повороте в развитии партии и страны Ленин считал прежде всего необходимым широкое обсуждение партией коренных вопросов внутренней и внешней политики, партийного и государственного строительства.

Весьма характерно, что свои последние статьи, письма и заметки Ленин адресовал именно партийному съезду, как высшему органу партии. От съезда к съезду Центральный Комитет партии выступал как высокоавторитетный коллектив руководителей, строго соблюдающий принципы партии и проводящий в жизнь ее политику.

Так было при жизни Ленина.

Соблюдались ли эти священные для нашей партии ленинские принципы после кончины Владимира Ильича?

Если в первые годы после смерти Ленина съезды партии и пленумы ЦК проводились более или менее регулярно, то позднее, когда Сталин начал все более злоупотреблять властью, эти принципы стали грубо нарушаться. Особенно это проявилось за последние полтора десятка лет его жизни. Разве можно считать нормальным тот факт, что между XVIII и XIX съездами партии прошло более тринадцати лет, в течение которых наша партия и страна пережили столько событий? Эти события настоятельно требовали принятия партией решений по вопросам обороны страны в условиях Отечественной войны и по вопросам мирного строительства в послевоенные годы. Даже после окончания войны съезд не собирался более семи лет.

Почти не созывались пленумы Центрального Комитета. Достаточно сказать, что за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного Пленума ЦК. Правда, была попытка созвать Пленум ЦК в октябре 1941 года , когда в Москву со всей страны были специально вызваны члены ЦК. Два дня они ждали открытия Пленума, но так и не дождались. Сталин даже не захотел встретиться и побеседовать с членами Центрального Комитета. Этот факт говорит о том, насколько был деморализован Сталин в первые месяцы войны и как высокомерно и пренебрежительно относился он к членам ЦК.

В этой практике нашло свое выражение игнорирование со стороны Сталина норм партийной жизни, попрание им ленинского принципа коллективности партийного руководства.

Произвол Сталина по отношению к партии, к ее Центральному Комитету особенно проявился после XVII съезда партии, состоявшегося в 1934 году.

Центральный Комитет, располагая многочисленными фактами, свидетельствующими о грубом произволе в отношении партийных кадров, выделил партийную комиссию Президиума ЦК , которой поручил тщательно разобраться в вопросе о том, каким образом оказались возможными массовые репрессии против большинства состава членов и кандидатов Центрального Комитета партии, избранного XVII съездом ВКП(б).

Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937-1938 годах «врагами», в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения. Комиссия представила в Президиум ЦК большой документальный материал о массовых репрессиях против делегатов XVII партийного съезда и членов Центрального Комитета, избранного этим съездом. Этот материал был рассмотрен Президиумом Центрального Комитета.

Установлено, что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на XVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937-1938 гг.) 98 человек, то есть 70 процентов. (Шум возмущения в зале.)

Что собой представлял состав делегатов XVII съезда? Известно, что 80 процентов состава участников XVII съезда с правом решающего голоса вступили в партию в годы революционного подполья и гражданской войны, то есть до 1920 года включительно. По социальному положению основную массу делегатов съезда составляли рабочие (60 процентов делегатов с правом решающего голоса).

Поэтому совершенно немыслимо было, чтобы съезд такого состава избрал Центральный Комитет, в котором большинство оказалось бы врагами партии. Только в результате того, что честные коммунисты были оклеветаны и обвинения к ним были фальсифицированы, что были допущены чудовищные нарушения революционной законности, 70 процентов членов и кандидатов ЦК, избранных XVII съездом, были объявлены врагами партии и народа.

Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины - 1108 человек. Уже один этот факт говорит, насколько нелепыми, дикими, противоречащими здравому смыслу были обвинения в контрреволюционных преступлениях, предъявленные, как теперь выясняется, большинству участников XVII съезда партии. (Шум возмущения в зале.)

Нужно напомнить, что XVII съезд партии вошел в историю как съезд победителей. Делегатами съезда были избраны активные участники строительства нашего социалистического государства, многие из них вели самоотверженную борьбу за дело партии в дореволюционные годы в подполье и на фронтах гражданской войны, они храбро дрались с врагами, не раз смотрели в глаза смерти и не дрогнули. Как же можно поверить, чтобы такие люди в период после политического разгрома зиновьевцев, троцкистов и правых, после великих побед социалистического строительства оказались «двурушниками», перешли в лагерь врагов социализма?

Это произошло в результате злоупотребления властью со стороны Сталина, который начал применять массовый террор против кадров партии.

Почему массовые репрессии против актива все больше усиливались после XVII съезда партии? Потому, что Сталин к этому времени настолько возвысился над партией и над народом, что он уже совершенно не считался ни с Центральным Комитетом, ни с партией. Если до XVII съезда он еще признавал мнение коллектива, то после полного политического разгрома троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, когда в результате этой борьбы и побед социализма было достигнуто сплочение партии, сплочение народа, Сталин все больше и больше перестал считаться с членами ЦК партии и даже с членами Политбюро. Сталин полагал, что он может теперь сам вершить все дела, а остальные нужны ему как статисты, всех других он держал в таком положении, что они должны были только слушать и восхвалять его.

После злодейского убийства С. М. Кирова начались массовые репрессии и грубые нарушения социалистической законности. Вечером 1 декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро - это было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарем Президиума ЦИК Енукидзе следующее постановление :

«1) Следственным властям - вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком;

2) Судебным органам - не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению;

3) Органам Наркомавнудела - приводить в исполнение приговора о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесении судебных приговоров».

Это постановление послужило основанием для массовых нарушений социалистической законности. Во многих фальсифицированных следственных делах обвиняемым приписывалась «подготовка» террористических актов, и это лишало обвиняемых какой-либо возможности проверки их дел даже тогда, когда они на суде отказывались от вынужденных своих «признаний» и убедительно опровергали предъявленные им обвинения.

Следует сказать, что обстоятельства, связанные с убийством т. Кирова, до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова – Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение, но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста 2 декабря 1934 года везли на допрос, он оказался убитым при «аварии» автомашины, причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал. После убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были расстреляны. Можно думать, что их расстреляли затем, чтобы замести следы организаторов убийства Кирова. (Движение в зале.)

Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 года после телеграммы Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной Кагановичу , Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось следующее:

«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД». Следует кстати заметить, что с партработниками Сталин не встречался и поэтому мнение их знать не мог.

Эта сталинская установка о том, что «НКВД опоздал на 4 года» с применением массовых репрессий, что надо быстро «наверстать» упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы. Приходится отметить, что эта установка была навязана и февральско-мартовскому Пленуму ЦК ВКП(б) 1937 года. В резолюции Пленума по докладу Ежова «Уроки вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» говорилось:

«Пленум ЦК ВКП(б) считает, что все факты, выявленные в ходе следствия по делам антисоветского троцкистского центра и его сторонников на местах, показывают, что с разоблачением этих злейших врагов народа Наркомвнудел запоздал, по крайней мере, на 4 года».

Массовые репрессии проводились в то время под флагом борьбы с троцкистами. Представляли ли в действительности в это время троцкисты такую опасность для нашей партии и Советского государства? Следует напомнить, что в 1927 году, накануне XV съезда партии, за троцкистско-зиновьевскую оппозицию голосовало всего лишь 4 тыс. человек, тогда как за линию партии голосовало 724 тысячи. За 10 лет, которые прошли с XV съезда партии до февральско-мартовского Пленума ЦК, троцкизм был полностью разгромлен, многие бывшие троцкисты отказались от своих прежних взглядов и работали на различных участках социалистического строительства. Ясно, что оснований для массового террора в стране в условиях победы социализма не было.

В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» была сделана попытка теоретически обосновать политику массовых репрессий под тем предлогом, что по мере нашего продвижения вперед к социализму классовая борьба должна якобы все более и более обостряться. При этом Сталин утверждал, что так учит история, так учит Ленин.

На самом же деле Ленин указывал, что применение революционного насилия вызывается необходимостью подавить сопротивление эксплуататорских классов, и эти указания Ленина относились к тому периоду, когда существовали и были сильны эксплуататорские классы. Как только политическая обстановка в стране улучшилась, как только в январе 1920 года был взят Красной Армией Ростов и была одержана главная победа над Деникиным, Ленин дал указание Дзержинскому об отмене массового террора и об отмене смертной казни. Ленин следующим образом обосновал это важное политическое мероприятие советской власти в своем докладе на сессии ВЦИК 2 февраля 1920 года:

«Террор был нам навязан терроризмом Антанты, когда всемирно-могущественные державы обрушились на нас своими полчищами, не останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным образом, и это означало террор, но это было навязано нам террористическими приемами Антанты. И как только мы одержали решительную победу, еще до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы отказались от применения смертной казни и этим показали, что к своей собственной программе мы относимся так, как обещали. Мы говорим, что применение насилия вызывается задачей подавить эксплуататоров, подавить помещиков и капиталистов; когда это будет разрешено, мы от всяких исключительных мер отказываемся. Мы доказали это на деле» (Соч., т. 30, стр. 303-304).

Сталин отступил от этих прямых и ясных программных указаний Ленина. После того, как были уже ликвидированы все эксплуататорские классы в нашей стране и не было никаких сколько-нибудь серьезных оснований для массового применения исключительных мер, для массового террора, Сталин ориентировал партию, ориентировал органы НКВД на массовый террор.

Этот террор оказался фактически направленным не против остатков разбитых эксплуататорских классов, а против честных кадров партии и Советского государства, которым предъявлялись ложные, клеветнические, бессмысленные обвинения в «двурушничестве», «шпионаже», «вредительстве», подготовке каких-либо выдуманных «покушений» и т. п.

На февральско-мартовском Пленуме ЦК (1937 г.) в выступлениях ряда членов ЦК по существу высказывались сомнения в правильности намечавшегося курса на массовые репрессии под предлогом борьбы с «двурушниками».

Наиболее ярко эти сомнения были выражены в выступлении тов. Постышева . Он говорил: «Я рассуждал: прошли такие крутые годы борьбы, гнилые члены партии ломались или уходили к врагам, здоровые дрались за дело партии. Это – годы индустриализации, коллективизации. Я никак не предполагал, что, пройдя этот крутой период, Карпов и ему подобные попадут в лагерь врага. (Карпов - это работник ЦК партии Украины, которого хорошо знал Постышев). А вот по показаниям якобы Карпов с 1934 года был завербован троцкистами. Я лично думаю, что в 1934 году здоровому члену партии, который прошел длительный путь ожесточенной борьбы с врагами за дело партии, за социализм, попасть в стан врагов невероятно. Я этому не верю... Я себе не представляю, как можно пройти тяжелые годы с партией и потом в 1934 году пойти к троцкистам. Странно это...» (Движение в зале.)

Используя установку Сталина о том, что чем ближе к социализму, тем больше будет и врагов, используя резолюцию февральско-мартовского Пленума ЦК по докладу Ежова, провокаторы, пробравшиеся в органы государственной безопасности, а также бессовестные карьеристы стали прикрывать именем партии массовый террор против кадров партии и Советского государства, против рядовых советских граждан. Достаточно сказать, что количество арестованных по обвинению в контрреволюционных преступлениях увеличилось в 1937 году по сравнению с 1936 годом более чем в десять раз!

Известно, какой грубый произвол допускался также в отношении руководящих работников партии. Устав партии, принятый XVII съездом, исходил из ленинских указаний периода Х съезда партии и говорил, что условием применения к членам ЦК, кандидатам в члены ЦК и членам Комиссии партийного контроля такой крайней меры, как исключение из партии, «должен быть созыв Пленума ЦК с приглашением всех кандидатов в члены ЦК и всех членов Комиссии партийного контроля», что только при условии, если такое общее собрание ответственных руководителей партии двумя третями голосов признает это необходимым, могло состояться исключение из партии члена или кандидата ЦК.

Большинство членов и кандидатов ЦК, избранных XVII съездом и подвергшихся арестам в 1937-1938 годах, были исключены из партии незаконно, с грубым нарушением Устава партии, поскольку вопрос об их исключении не ставился на обсуждение Пленума ЦК.

Теперь, когда расследованы дела в отношении некоторых из этих мнимых «шпионов» и «вредителей», установлено, что эти дела являются фальсифицированными. Признания многих арестованных людей, обвиненных во вражеской деятельности, были получены путем жестоких, бесчеловечных истязаний.

В то же время Сталин, как сообщают члены Политбюро того времени, не рассылал им заявлений ряда оклеветанных политических деятелей, когда те отказывались от своих показаний на суде Военной коллегии и просили объективно расследовать их дело. А таких заявлений было немало, и Сталин, несомненно, был ознакомлен с ними.

Центральный Комитет считает необходимым доложить съезду о ряде фальсифицированных «дел» против членов Центрального Комитета партии, избранных на XVII партийном съезде.

Примером гнусной провокации, злостной фальсификации и преступных нарушений революционной законности является дело бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК, одного из видных деятелей партии и Советского государства т. Эйхе , члена партии с 1905 года. (Движение в зале.)

Тов. Эйхе был арестован 29 апреля 1938 года по клеветническим материалам без санкции прокурора СССР, которая была получена лишь через 15 месяцев после ареста.

Следствие по делу Эйхе проводилось в обстановке грубейших извращений советской законности, произвола и фальсификации.

Эйхе под пытками понуждали подписывать заранее составленные следователями протоколы допросов, в которых возводились обвинения в антисоветской деятельности против него самого и ряда видных партийных и советских работников.

1 октября 1939 года Эйхе обратился с заявлением на имя Сталина, в котором категорически отрицал свою виновность и просил разобраться с его делом. В заявлении он писал: «Нет более горькой муки, как сидеть в тюрьме при строе, за который всегда боролся».

Сохранилось второе заявление Эйхе, посланное им Сталину 27 октября 1939 года, в котором он убедительно, опираясь на факты, опровергает предъявленные ему клеветнические обвинения, показывает, что эти провокационные обвинения являются, с одной стороны, делом действительных троцкистов, санкцию на арест которых он, как первый секретарь Западно-Сибирского крайкома партии, давал, и которые сговорились отомстить ему, а с другой стороны, результатом грязной фальсификации вымышленных материалов следователями.

Эйхе писал в своем заявлении: «25 октября с. г. мне объявили об окончании следствия по моему делу и дали возможность ознакомиться со следственным материалом. Если бы я был виноват, хотя бы в сотой доле хотя одного из предъявленных мне преступлений, я не посмел бы к Вам обратиться с этим предсмертным заявлением, но я не совершил ни одного из инкриминируемых мне преступлений и никогда у меня не было ни тени подлости на душе. Я Вам никогда в жизни не говорил ни полслова неправды и теперь, находясь обеими ногами в могиле, я Вам тоже не вру. Все мое дело - это образец провокации, клеветы и нарушения элементарных основ революционной законности...

Имеющиеся в следственном моем деле обличающие меня показания не только нелепы, но содержат по ряду моментов клевету на ЦК ВКП(б) и СНК, так как принятые не по моей инициативе и без моего участия правильные решения ЦК ВКП(б) и СНК изображаются вредительскими актами контрреволюционной организации, проведенными по моему предложению...

Теперь я перехожу к самой позорной странице своей жизни и к моей действительно тяжкой вине перед партией и перед Вами. Это о моих признаниях в контрреволюционной деятельности... Дело обстояло так: не выдержав истязаний, которые применили ко мне Ушаков и Николаев , особенно первый, который ловко пользовался тем, что у меня после перелома еще плохо заросли позвоночники и причинял мне невыносимую боль, заставили меня оклеветать себя и других людей.

Большинство моих показаний подсказаны или продиктованы Ушаковым и остальные я по памяти переписывал материалы НКВД по Западной Сибири, приписывая все эти приведенные в материалах НКВД факты себе. Если в творимой Ушаковым и мною подписанной легенде что-нибудь не клеилось, то меня заставляли подписывать другой вариант. Так было с Рухимовичем , которого сперва записали в запасной центр, а потом, даже не говоря мне ничего, вычеркнули, так же было с председателем запасного центра, созданного якобы Бухариным в 1935 году. Сперва я записал себя, но потом мне предложили записать Межлаука , и многие другие моменты...

Я Вас прошу и умоляю поручить доследовать мое дело, и это не ради того, чтобы меня щадили, а ради того, чтобы разоблачить гнусную провокацию, которая, как змея, опутала многих людей, в частности и из-за моего малодушия и преступной клеветы. Вам и партии я никогда не изменял. Я знаю, что погибаю из-за гнусной, подлой работы врагов партии и народа, которые создали провокацию против меня». (Дело Эйхе, т. 1, пакет.)

Казалось бы, такое важное заявление должно было быть обязательно обсуждено в ЦК. Но этого не произошло, заявление было направлено Берия, и жестокая расправа над оклеветанным кандидатом в члены Политбюро тов. Эйхе продолжалась.

2 февраля 1940 года Эйхе был предан суду. В суде Эйхе виновным себя не признал и заявил следующее: «Во всех якобы моих показаниях нет ни одной названной мною буквы, за исключением подписей внизу протоколов, которые подписаны вынужденно. Показания даны под давлением следователя, который с самого начала моего ареста начал меня избивать. После этого я и начал писать всякую чушь... Главное для меня - это сказать суду, партии и Сталину о том, что я не виновен. Никогда участником заговора не был. Я умру так же с верой в правильность политики партии, как верил в нее на протяжении всей своей работы». (Дело Эйхе, том 1.)

4 февраля Эйхе был расстрелян. (Шум возмущения в зале.) В настоящее время бесспорно установлено, что дело Эйхе было сфальсифицировано, и он посмертно реабилитирован.

Полностью отказался на суде от своих вынужденных показаний кандидат в члены Политбюро тов. Рудзутак , член партии с 1905 года, пробывший 10 лет на царской каторге. В протоколе судебного заседания Военной коллегии Верховного суда записано следующее заявление Рудзутака: «...Его единственная просьба к суду - это довести до сведения ЦК ВКП(б) о том, что в органах НКВД имеется еще не выкорчеванный гнойник, который искусственно создает дела, принуждая ни в чем не повинных людей признавать себя виновными. Что проверка обстоятельств обвинения отсутствует и не дается никакой возможности доказать свою непричастность к тем преступлениям, которые выдвинуты теми или иными показаниями разных лиц. Методы следствия таковы, что заставляют выдумывать и оговаривать ни в чем не повинных людей, не говоря уже о самом подследственном. Просит суд дать ему возможность все это написать для ЦК ВКП(б). Заверяет суд, что лично у него никогда не было никакой плохой мысли против политики нашей партии, так как он всегда полностью разделял всю ту политику партии, которая проводилась во всех областях хозяйственного и культурного строительства».

Это заявление Рудзутака было оставлено без внимания, хотя Рудзутак, как известно, являлся в свое время председателем Центральной Контрольной Комиссии, которая была создана по мысли Ленина для борьбы за единство партии. Председатель же этого высокоавторитетного партийного органа стал жертвой грубого произвола: его даже не вызвали в Политбюро ЦК, Сталин не пожелал с ним разговаривать. Он был осужден в течение 20 минут и расстрелян. (Шум возмущения в зале.)

Тщательной проверкой, произведенной в 1955 году, установлено, что дело по обвинению Рудзутака было сфальсифицировано и он был осужден на основании клеветнических материалов. Рудзутак посмертно реабилитирован.

Каким образом искусственно - провокационными методами – создавались бывшими работниками НКВД различные «антисоветские центры» и «блоки», видно из показаний т. Розенблюма, члена партии с 1906 года, подвергавшегося аресту Ленинградским управлением НКВД в 1937 году.

При проверке в 1955 году дела Комарова Розенблюм сообщил следующий факт: когда он, Розенблюм, был арестован в 1937 году, то был подвергнут жестоким истязаниям, в процессе которых у него вымогали ложные показания как на него самого, так и на других лиц. Затем его привели в кабинет Заковского , который предложил ему освобождение при условии, если он даст в суде ложные показания по фабриковавшемуся в 1937 году НКВД «делу о Ленинградском вредительском, шпионском, диверсионном, террористическом центре». (Движение в зале.) С невероятным цинизмом раскрывал Заковский подлую «механику» искусственного создания липовых «антисоветских заговоров».

«Для наглядности, - заявил Розенблюм, - Заковский развернул передо мной несколько вариантов предполагаемых схем этого центра и его ответвлений...

Ознакомив меня с этими схемами, Заковский сказал, что НКВД готовит дело об этом центре, причем процесс будет открытый.

Будет предана суду головка центра, 4-5 человек: Чудов , Угаров , Смородин , Позерн , Шапошникова (это жена Чудова) и др. и от каждого филиала по 2-3 чел...

Дело о Ленинградском центре должно быть поставлено солидно. А здесь решающее значение имеют свидетели. Тут играет немаловажную роль и общественное положение (в прошлом, конечно), и партийный стаж свидетеля.

Самому тебе, - говорил Заковский,- ничего не придется выдумывать. НКВД составит для тебя готовый конспект по каждому филиалу в отдельности, твое дело его заучить, хорошо запомнить все вопросы и ответы, которые могут задавать на суде. Дело это будет готовиться 4-5 месяцев, а то и полгода. Все это время будешь готовиться, чтобы не подвести следствие и себя. От хода и исхода суда будет зависеть дальнейшая твоя участь. Сдрейфишь и начнешь фальшивить - пеняй на себя. Выдержишь - сохранишь кочан (голову), кормить и одевать будем до смерти на казенный счет». (Материал проверки дела Комарова, л. д. 60-69.)

Вот какие подлые дела творились в то время! (Движение в зале.)

Еще более широко практиковалась фальсификация следственных дел в областях. Управление НКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб - орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников», - руководимый якобы секретарем Свердловского обкома партии и членом ЦК ВКП(б) Кабаковым , членом партии с 1914 года. По материалам следственных дел того времени получается, что почти во всех краях, областях и республиках существовали якобы широко разветвленные «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские организации и центры» и, как правило, эти «организации» и «центры» почему-то возглавлялись первыми секретарями обкомов, крайкомов или ЦК нацкомпартий. (Движение в зале.)

В результате этой чудовищной фальсификации подобных «дел», в результате того, что верили различным клеветническим «показаниям» и вынужденным оговорам себя и других, погибли многие тысячи честных, ни в чем не повинных коммунистов. Таким же образом были сфабрикованы «дела» на видных партийных и государственных деятелей - Косиора , Чубаря , Постышева, Косарева и других.

В те годы необоснованные репрессии проводились в массовых масштабах, в результате чего партия понесла большие потери в кадрах.

Сложилась порочная практика, когда в НКВД составлялись списки лиц, дела которых подлежали рассмотрению на Военной Коллегии, и им заранее определялась мера наказания. Эти списки направлялись Ежовым лично Сталину для санкционирования предлагаемых мер наказания. В 1937-1938 годах Сталину было направлено 383 таких списка на многие тысячи партийных, советских, комсомольских, военных и хозяйственных работников и была получена его санкция.

Значительная часть этих дел сейчас пересматривается и большое количество их прекращается как необоснованные и фальсифицированные. Достаточно сказать, что с 1954 года по настоящее время Военной Коллегией Верховного суда уже реабилитировано 7679 человек, причем многие из них реабилитированы посмертно.

Массовые аресты партийных, советских, хозяйственных, военных работников нанесли огромный ущерб нашей стране, делу социалистического строительства.

Массовые репрессии отрицательно влияли на морально-политическое состояние партии, порождали неуверенность, способствовали распространению болезненной подозрительности, сеяли взаимное недоверие среди коммунистов.

Активизировались всевозможные клеветники и карьеристы.

Известное оздоровление в партийные организации внесли решения январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 года . Но широкие репрессии продолжались и в 1938 году.

И только потому, что наша партия обладает великой морально-политической силой, она сумела справиться с тяжелыми событиями 1937-1938 годов, пережить эти события, вырастить новые кадры. Но нет сомнения, что наше продвижение вперед к социализму и подготовка к обороне страны осуществлялись бы более успешно, если бы не огромные потери в кадрах, которые мы понесли в результате массовых, необоснованных и несправедливых репрессий в 1937-1938 годах.

Мы обвиняем Ежова в извращениях 1937 года и правильно обвиняем. Но надо ответить на такие вопросы: разве мог Ежов сам, без ведома Сталина, арестовать, например, Косиора? Был ли обмен мнениями или решение Политбюро по этому вопросу? Нет, не было, как не было этого и в отношении других подобных дел. Разве мог Ежов решать такие важные вопросы, как вопрос о судьбе видных деятелей партии? Нет, было бы наивным считать это делом рук только Ежова. Ясно, что такие дела решал Сталин, без его указаний, без его санкции Ежов ничего не мог делать.

Мы сейчас разобрались и реабилитировали Косиора, Рудзутака, Постышева, Косарева и других. На каком же основании они были арестованы и осуждены? Изучение материалов показало, что никаких оснований к этому не было. Арестовывали их, как и многих других, без санкций прокурора. Да в тех условиях никакой санкции и не требовалось; какая еще может быть санкция, когда все разрешал Сталин. Он был главным прокурором в этих вопросах. Сталин давал не только разрешения, но и указания об арестах по своей инициативе. Об этом следует сказать, чтобы была полная ясность для делегатов съезда, чтобы вы могли дать правильную оценку и сделать соответствующие выводы.

Факты показывают, что многие злоупотребления были сделаны по указанию Сталина, не считаясь с какими-либо нормами партийной и советской законности. Сталин был человек очень мнительный, с болезненной подозрительностью, в чем мы убедились, работая вместе с ним. Он мог посмотреть на человека и сказать: «что-то у вас сегодня глаза бегают», или: «почему вы сегодня часто отворачиваетесь, не смотрите прямо в глаза». Болезненная подозрительность привела его к огульному недоверию, в том числе и по отношению к выдающимся деятелям партии, которых он знал много лет. Везде и всюду он видел «врагов», «двурушников», «шпионов».

Имея неограниченную власть, он допускал жестокий произвол, подавлял человека морально и физически. Создалась такая обстановка, при которой человек не мог проявить свою волю.

Когда Сталин говорил, что такого-то надо арестовать, то следовало принимать на веру, что это «враг народа». А банда Берия, хозяйничавшая в органах госбезопасности, из кожи лезла вон, чтобы доказать виновность арестованных лиц, правильность сфабрикованных ими материалов. А какие доказательства пускались в ход? Признания арестованных. И следователи добывали эти «признания». Но как можно получить от человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершал? Только одним способом - применением физических методов воздействия, путем истязаний, лишения сознания, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства. Так добывались мнимые «признания».

Когда волна массовых репрессий в 1939 году начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начал ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным,- Сталин направил 10 января 1939 года шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам Управлений НКВД. В этой телеграмме говорилось:

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)... Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».

Таким образом, самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б).

Недавно, всего за несколько дней до настоящего съезда, мы вызвали на заседание Президиума ЦК и допросили следователя Родоса , который в свое время вел следствие и допрашивал Косиора, Чубаря и Косарева. Это - никчемный человек, с куриным кругозором, в моральном отношении буквально выродок. И вот такой человек определял судьбу известных деятелей партии, определял и политику в этих вопросах, потому что, доказывая их «преступность», он тем самым давал материал для крупных политических выводов.

Спрашивается, разве мог такой человек сам, своим разумом повести следствие так, чтобы доказать виновность таких людей, как Косиор и другие. Нет, он не мог много сделать без соответствующих указаний. На заседании Президиума ЦК он нам так заявил: «Мне сказали, что Косиор и Чубарь являются врагами народа, поэтому я, как следователь, должен был вытащить из них признание, что они враги». (Шум возмущения в зале).

Этого он мог добиться только путем длительных истязаний, что он и делал, получая подробный инструктаж от Берия. Следует сказать, что на заседании Президиума ЦК Родос цинично заявил: «Я считал, что выполняю поручение партии». Вот как выполнялось на практике указание Сталина о применении к заключенным методов физического воздействия.

Эти и многие подобные факты свидетельствуют о том, что всякие нормы правильного партийного решения вопросов были ликвидированы, все было подчинено произволу одного лица.

Продолжение доклада Н. С. Хрущева ХХ съезду КПСС «О культе личности и его последствиях» читайте в следующем выпуске «Псковской губернии»

1 Хрущев Н. С. (1894-1971), член КПСС с 1918 г., участник гражданской войны, с 1920 г. на партийной и хозяйственной работе. В 1935-1938 гг. первый секретарь МК и МГК ВКП(б), в 1938-1949 гг. первый секретарь ЦК КП(б) Украины, одновременно в 1944-1947 гг. Председатель Совнаркома (Совета Министров) Украины. В годы Великой Отечественной войны член Военных Советов ряда фронтов. В 1949-1953 гг. секретарь ЦК, первый секретарь Московского комитета партии. Член ЦК ВКП(б) с 1934 г. С 1938 г. кандидат, а в 1939-1964 гг. член Политбюро (Президиума) ЦК. В 1953-1964 гг. Первый секретарь ЦК КПСС, одновременно в 1958-1964 гг. Председатель Совета Министров СССР. С 1964 г. был на пенсии.

2 Блос Вильгельм (1849-1927), немецкий публицист и историк.

3 Лассаль Фердинанд (1825-1864), деятель немецкого рабочего движения.

4 Речь идет о «Письме к съезду», включающем в себя записи, продиктованные В. И. Лениным 23, 24, 25, 26, 29 декабря 1922 г. и 4 января 1923 г. (см. Полн, собр. соч., т. 45, сс. 343-348).

5 Зиновьев Г. Е.

6 Имеется в виду «Проект постановления Политбюро ЦК РКП(б)», написанный В. И. Лениным 26 октября 1920 г. (см. Полн. собр. соч., т. 41, с. 394, 541).

7 Берия Л. П. (1899-1953), бывший нарком (министр) внутренних дел СССР, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Президиума ЦК КПСС. В июле 1953 г. Пленум ЦК КПСС за преступные антипартийные и антигосударственные действия вывел его из состава ЦК и исключил из партии. Он был снят со всех государственных постов. 23 декабря 1953 г. специальное судебное присутствие Верховного суда СССР приговорило Л. П. Берия к расстрелу.

8 Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 2 октября 1941 г. намечалось созвать Пленум ЦК ВКП(б) 10 октября 1941 г. с повесткой дня: «1. Военное положение нашей страны. 2. Партийная и государственная работа для обороны страны». Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 октября 1941 г. созыв Пленума был отложен «ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей». В годы войны был только один Пленум ЦК, состоявшийся 27 января 1944 г.

9 Речь идет о комиссии, образованной Президиумом ЦК КПСС 31 декабря 1955 г. для изучения материалов о массовых репрессиях членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом партии, и других советских граждан в период 1935-1940 гг. В состав комиссии вошли секретари ЦК КПСС П. Н. Поспелов и А. Б. Аристов, председатель ВЦСПС Н. М. Шверник, заместитель Председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС П. Т. Комаров.

10 Енукидзе А. Е. (1877-1937), член партии с 1898 г. С июля 1918 г. член и секретарь ВЦИК и Президиума ЦИК СССР.

11 Речь идет о постановлении ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», получившем впоследствии наименование «Закон от 1 декабря 1934 г.» и действовавшем до 1956 г. Данное постановление не вносилось на утверждение сессией ЦИК СССР, как это требовалось по Конституции СССР.

12 Николаев Л. В. (1904-1934), состоял в партии с 1924 г. Некоторое время был инструктором Ленинградского обкома партии и Ленинградского института истории ВКП(б). В апреле 1934 г. уволен из института, нигде не работал. 1 декабря 1934 г. совершил покушение на С. М. Кирова. Осужден и расстрелян.

13 Жданов А. А. (1896-1948), член партии с 1915 г. В 1934-1948 гг. секретарь ЦК ВКП(б) и одновременно в 1934-1944 гг. первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии. С 1935 г. кандидат в члены Политбюро. С 1939 г. член Политбюро ЦК ВКП(б).

14 Каганович Л. М. (род. 1893 г.), состоял в партии с 1911 г. С 1924 г. член ЦК, с 1925 г. секретарь, с 1930 г. член Политбюро ЦК ВКП(б). В 1957 г. за антипартийную деятельность выведен из состава ЦК КПСС. В 1962 г. исключен из партии. / Л. М. Каганович скончался в Москве 25 июля 1991 г. – Прим. «Псковской губернии».

15 Молотов (Скрябин) В. М. (1890-1986), член партии с 1906 г. В 1920 г. секретарь ЦК КП(б) Украины. В 1921-1930 гг. секретарь ЦК партии. В 1930-1941 гг. Председатель Совнаркома СССР. В 1941-1957 гг. первый зам. Председателя Совнаркома (Совета Министров) СССР, одновременно в 1941-1945 гг. зам. председателя Государственного Комитета Обороны. В 1939-1949 и 1953-1956 гг. нарком, затем министр иностранных дел СССР, министр Госконтроля. С 1957 г. посол СССР в МНР. С 1960 г. представитель СССР при МАГАТЭ (Австрия). С 1921 г. член ЦК партии. В 1921-1926 гг. кандидат, а в 1926-1957 гг. член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС. В 1957 г. за антипартийную деятельность выведен из состава ЦК КПСС. В 1962 г. исключен из членов КПСС. В 1984 г. восстановлен членом партии с 1906 г.

16 Ежов Н. И. (1895-1940), состоял в партии с 1917 г. На XVII съезде партии избран членом ЦК. С 1935 г. секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комиссии партийного контроля. В 1936-1938 гг. нарком внутренних дел СССР, затем нарком водного транспорта. С 1938 г. кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б). Арестован в 1939 г., расстрелян в январе 1940 г. по приговору военной коллегии Верховного суда СССР.

17 Ягода Г. Г. (1891-1938), состоял в партии с 1907 г. В 1934-1936 гг. председатель ОГПУ, нарком НКВД. С 1936 г. нарком связи СССР. В 1938 г. был предан суду по делу так называемого «антисоветского правотроцкистского блока» и расстрелян.

18 Постышев П. П. (1887-1939), член партии с 1904 г. С 1926 г. секретарь ЦК КП(б) Украины. С 1930 г. секретарь, член Оргбюро ЦК ВКП(б). В 1933-1937 гг. второй секретарь ЦК КП(б) Украины, затем первый секретарь Куйбышевского обкома партии. Член ЦК ВКП(б) с 1927 г., кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) с 1934 г.

19 Карпов М. М. (1901-1939), член партии с 1920 г. До ареста работал зав. отделом пропаганды и агитации Киевского обкома КП(б) Украины.

20 Эйхе Р. И. (1890-1940), член партии с 1905 г. Участник революции и борьбы за Советскую власть в Латвии. С 1925 г. председатель Сибирского крайисполкома, первый секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП(б). В 1937-1938 гг. нарком земледелия СССР. С 1930 г. член ЦК, с 1935 г. кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Член ЦИК СССР.

21 Ушаков 3. М., Николаев-Журид Н. Г., работники НКВД. В 1939 г. арестованы. В январе 1940 г. расстреляны по приговору военной коллегии Верховного суда СССР.

22 Рухимович М. Л. (1889-1938), член партии с 1913 г. Активный участник Октябрьской революции и гражданской войны на Украине. С 1920 г. председатель Донецкого губисполкома. С 1925 г. на государственной и партийной работе, нарком оборонной промышленности СССР. С 1924 г. член ЦК партии.

23 Межлаук В. И. (1893-1938), член партии с 1917 г. С 1920 г. комиссар ряда железных дорог, на государственной работе, зам. Председателя Совнаркома СССР. С 1927 г. кандидат в члены ЦК. С 1934 г. член ЦК ВКП(б).

24 Рудзутак Я. Э. (1887-1938), член партии с 1905 г. С 1917 г. председатель Московского совнархоза. С 1920 г. председатель ЦК железнодорожных рабочих, одновременно генеральный секретарь ВЦСПС, затем председатель Средазбюро ЦК РКП(б). С 1923 г. секретарь ЦК РКП(б). В 1924-1930 гг. нарком путей сообщения СССР. С 1926 г. зам. Председателя Совнаркома и Совета Труда и Обороны СССР, одновременно с 1931 г. председатель ЦКК ВКП(б) и нарком Рабоче-Крестьянской инспекции. В 1923-1926 гг. и с 1934 г. кандидат в члены Политбюро ЦК. В 1926-1932 гг. член Политбюро ЦК. Незаконно репрессирован.

25 Комаров Н. П. (Собинов Ф. Е.) (1886-1937), член партии с 1909 г. В 1917 г. член Петроградского комитета РСДРП(б). В 1925 г. секретарь Северо-Западного бюро ЦК РКП(б). В 1926-1929 гг. председатель Ленинградского городского и губернского исполкомов. С 1931 г. нарком коммунального хозяйства РСФСР. Член ЦК партии в 1921, 1923-1930 гг. Кандидат в члены ЦК в 1922-1923 гг.

26 Заковский Л. М., в 1937 г. нач. УНКВД Ленинградской области.

27 Чудов М. С. (1893-1937), член партии с 1913 г. В 1928-1936 гг. второй секретарь Ленинградского обкома партии. Член ЦК ВКП(б) с 1925 г.

28 Угаров А. И. (1900-1939), член партии с 1918 г. В 1934-1938 гг. секретарь Ленинградского горкома ВКП(б), с 1938 г. первый секретарь МК и МГК ВКП(б). Кандидат в члены ЦК ВКП(б).

29 Смородин П. И. (1897-1939), член партии с 1917 г. В 1921-1924 гг. первый секретарь ЦК РКСМ. В 1928-1936 гг. на партийной работе в Ленинграде. С 1937 г. секретарь Сталинградского обкома ВКП(б). С 1930 г. кандидат в члены ЦК.

30 Позерн Б. П. (1882-1939), член партии с 1902 г. В 1917-1918 гг. комиссар Северного фронта, затем на командно-политических должностях в Красной Армии. С 1921 г. на хозяйственной и партийной работе. В 1937-1938 гг. прокурор Ленинградской области. С 1930 г. кандидат в члены ЦК ВКП(б).

31 Шапошникова Л. К. (1895-1942), член партии с 1917 г. С 1934 г. член бюро Ленинградского горкома партии.

32 Кабаков И. Д. (1891-1937), член партии с 1914 г. До 1934 г. первый секретарь Свердловского обкома партии. Член ЦК ВКП(б) с 1925 г.

33 Косиор С. В. (1889-1939), член партии с 1907 г. В октябре 1917 г. комиссар Петроградского ВРК. Один из организаторов КП(б) Украины. В 1919-1920 гг. секретарь ЦК КП(б) Украины. С 1922 г. секретарь Сиббюро ЦК РКП(б). С 1926 г. секретарь ЦК ВКП(б). С 1928 г. генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины. С 1938 г. зам. Председателя Совнаркома СССР, председатель Комиссии советского контроля. С 1924 г. член ЦК РКП(б). С 1927 г. кандидат, а с 1930 г. член Политбюро ЦК ВКП(б).

34 Чубарь В. Я. (1891-1939), член партии с 1907 г. В 1918-1923 гг. член Президиума ВСНХ. С 1920 г. зам. Председателя, затем Председатель Совнаркома Украины. С 1934 г. зам. Председателя Совнаркома и Совета Труда и Обороны СССР. С 1937 г. нарком финансов СССР. Член ЦК партии с 1921 г. С 1926 г. кандидат, а с 1935 г. член Политбюро ЦК.

35 Косарев А. В. (1903-1939), член партии с 1919 г. С 1926 г. секретарь МК ВЛКСМ. С 1927 г. секретарь, а с 1929 г. генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ. С 1934 г. член ЦК и Оргбюро ЦК ВКП(б).

36 На Пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся 14 января 1938 г., по докладу Г. М. Маленкова было принято постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков».

37 Родос Б. В. (1905-1956), бывший зам. нач. следственной части по особо важным делам НКВД-НКГБ СССР, полковник. Лично принимал участие в фальсификации следственных дел. В 1956 г. приговорен к расстрелу военной коллегией Верховного суда СССР.